Операция «Канкан»

— Конечно. И тебя. Хоть ты не его человек. Можешь не вскакивать с криком «хайль Гитлер», наша награда будет особого свойства. Говоришь, Чеботарев пробовал шантаж?

— Пытался.

Граф делает в воздухе круговое движение рюмкой виски. Наверно, оно означает: «Я же предупреждал».

— Думаю, Теодору Нейману и Зулусу пора исчезнуть навсегда.

Понимаю, что речь идет только о перемене имени, но живот как-то нехорошо стягивает.

— А вместо?

Граф медлит и как-то неподдельно грустит.

— Не знаю, слышал ты или нет… Мой кузен Отто и его сын Вольдемар два месяца назад разбились в Силезии.

— Соболезную.

— С тех пор род Валленштайнов грозит пресечься. Я перенес нехорошую болезнь в двадцатых. Счел ее карой за распутный образ жизни. С женщинами встречаюсь, но детей у меня не будет никогда.

Повторно произносить «соболезную» смешно по поводу сифилиса, поэтому лишь склоняю голову в печали за нерожденных графских отпрысков.

— Я долго присматривался к тебе, Тео. Даже внешне ты немного напоминаешь погибшего племянника, хоть он старше. После бернской операции я уверился окончательно.

Выслушиваю его предложение и ушам не верю. Оказывается, Вольдемар много лет пребывал за пределами Рейха, практически не имеет здесь контактов, забывчивость при встрече с «друзьями детства» списывается на частичную амнезию при аварии.

Еще плюсы: баронский титул, унаследованный от погибшего отца, звание унтерштурмфюрера СС и должность в СД… В это сложно поверить! А, сюрпризы не кончились, предстоит обладание микроскопическим фамильным поместьем, благодаря которому мое титулование звучит длинно и чрезвычайно пышно: барон Вольдемар фон унд цу Валленштайн… Потрясающая карьера для советского комсомольца!

Ложка дегтя также припасена, хоть «дядя» о ней не заикается. Мне предстоит жизнь под чужим именем и фамилией, и есть два человека в СС, точно знающие о метаморфозе Неймана в фон унд цу Валленштайна. Я вынужден быть преданным «родственнику» и Гейдриху под угрозой концлагеря!

— Зато НКВД лишается возможности шантажировать тебя отцом. Посмотри правде в глаза. Он может быть мертв, но ГБ скроет его смерть и все равно примется угрожать. А даже если жив, он в большевистских лагерях. Прими как факт и смирись: они убили всю твою семью. Я предлагаю войти в нашу… Да, она невелика. Ты и я. Женишься, появятся дети — нас станет больше. Итак?

Вместо ответа подхожу вплотную и обнимаю его. Даже слегка располневший после СССР, он все равно маленький и узкий. Враг, нацист, антисемит, по большому счету — изрядная сволочь… И одновременно единственный, кто по-настоящему добр ко мне. Пусть даже за доброту этого эсэсовца придется очень дорого заплатить.

Вообще-то, складывается парадоксальная ситуация. В стане противника мне подготовили наилучшую легенду, что только можно представить.

— Итак, унтерштурмфюрер, вы исчезаете из Абвера. Более того, там не сохранится ни единой бумажки ни о Зулусе, ни о Неймане. Сегодня же съезжайте с квартиры в дом Валленштайнов.

— Слушаюсь, герр штурмбаннфюрер!

— Меня называйте по имени или просто дядей Вальтером… Вольдемар.

Он обращается так впервые и с некоторым усилием.

— Да, дядя.

— Хорошо. Утром представлю Гейдриху. Тебе заготовлено местечко в СД.

— Простите… Но моя фотография в личном досье, группа крови, воспоминания? Стереть человека из документов и памяти неизмеримо проще, чем ввести нового…

— Ты это мне объясняешь, разведчику с двадцатилетним стажем? Я все продумал. Да, предстоит потрудиться и подчистить детали. Начнем сегодня же, не теряя времени. Поработаем над внешностью. Как будешь готов — приступай к службе в «четверке» штурмбаннфюрера Отто Олендорфа.

Воистину удачный день. Насколько мне известно, а об этой секретной организации вообще сведений очень мало, там что-то вроде аналитического отдела. Рай для разведчика: купание в море информации и отсутствие операций в духе Абвер-2, никого не надо убивать. Но родственник щедро скармливает новую ложку дегтя.

— Олендорф будет в курсе, что я вправе выдернуть тебя из кабинетной синекуры ради особых заданий — моих и Гейдриха.

— Как прикажете! — преданно скалюсь в предвкушении особо специального задания. Чеботарева я изуродовал после того, когда он тихо сдох от потери крови, мерзавец уплыл на тот свет без мучений. А где гарантия, что перспективному унтерштурмфюреру не поручат провести мастер-класс интенсивного допроса? Хотя бы задержанных по списку Демиса.

Но первое спецзадание не требует мясницких навыков.

— Знаешь, племянник, одна из самых интересных персон, установленных тобой в Швейцарии, это британский маркиз.

— Он так глупо засветился! Не думаю, что сей джентльмен — серьезная фигура в английской резидентуре. Дилетант с рыцарскими замашками.

Граф улыбается, но отнюдь не саркастически-уничижительно.