Операция «Крепкий поцелуй»

– Нет, сам не светись. Надо, чтоб кто-нибудь из нашего посольства, кто известен ЦРУ как сотрудник нашей разведки, положил их в какой-нибудь тайничок. И сделал это достаточно явно, чтоб они срисовали. А я потом заберу. Понял?

– Понял, – кивнул Зорин. – Якобы ты вышел на нашу легальную резидентуру в Париже и от них получил купюры с шифровками для продолжения операции.

– Молодец! Твоя догадливость растет день ото дня! – хлопнул его по плечу Олейников.

– А что должно быть в шифровках? На этих банкнотах?

– Как обычно, полная абракадабра! – рассмеялся Петр. – Чтоб никто никогда не расшифровал.

– А… понял-понял. Но я вот другое не понял: а как тебе удалось узнать детали операции «Рокфор»?

– Из одной «пиратской» книжечки.

– Ты раздобыл записную книжку Халка?

– Сделал фотографии всех страниц.

– Но как?! – в недоумении воскликнул Зорин.

– Как, как… – зевнул, останавливаясь, Олейников. – Я все-таки по вашей милости десятку по лагерям с ворами отмотал – кое-чему научился.

– Не по нашей, – попытался оправдаться Зорин. – Тебя еще при Сталине посадили.

– Да по твоей милости я б вообще сейчас закопанный в лесу лежал! – рассмеялся Петр.

Зорин покраснел, вспомнив, как год назад, чтобы проверить Олейникова, устраивал ему спектакль с имитацией расстрела.

– Ладно, кто старое помянет… – хлопнул его по плечу Петр и продолжил: – Так вот, там у нас один ворюга-карманник был, он на улицах бросался к прохожим, начинал с ними вот так обниматься, словно старого приятеля встретил.

И Петр стал демонстрировать Зорину, похлопывая того по бокам и спине, как ворюга тискал прохожих.

– А потом извинялся: обознался, мол.

– И что? – непонимающе спросил Зорин, когда Олейников выпустил его из своих объятий.

– А ничего, – пожал плечами Петр и протянул Зорину бумажник: – Твой?

– Ух ты! Мой… – обалдел Зорин, пряча бумажник в карман.

– Правда пришлось попотеть, чтоб расшифровать записи. Я никак не мог сообразить, какой шифр использует Халк. У него же, как ты сказал, провалы в памяти – значит, вряд ли он бы запомнил какой-то сложный ключ. Я сидел, нервно стучал пальцами по столу… И тут понял то, что Халк вряд ли смог бы забыть.

– Что?

– Ну, подумай сам. Провалы в памяти, возрастные или от алкоголя, как правило, не затрагивают то, что мы запомнили в юности. А кем «Пират» Халк был в молодые годы?

– Моряком…

– Ну? Он – моряк, а я стучал пальцами…

– Азбука Морзе?

– Точно! И буквы, и цифры, и закорючки в его шифре никакого значения сами не имеют. Важно лишь то: есть ли в букве или закорючке замкнутый контур или нет. Если контур замкнут – это точка, если нет – тире. Вуаля!

Зорин в восхищении смотрел на Олейникова.

– Операция «Рокфор» описывалась там достаточно полно, из книжечки я узнал и про запланированный завтрак в Булонском лесу Халка с исполнителем, – подмигнул Петр Зорину. – Кстати, среди записей я обнаружил много еще интересного, в том числе что ЦРУ известно про Арамиса…

– Откуда? – испуганно воскликнул Зорин.

– Как я понял, его имя фигурировало в списке, который передал перебежавший к американцам Голицын. А Тоффрой дал указание Халку выдать Арамиса французской контрразведке. У тебя есть прямой контакт с Арамисом?

Зорин отрицательно покачал головой.

– Сообщи Пал Михалычу – пусть немедленно свяжутся с Арамисом.

– Хорошо, – кивнул Зорин. – Ну а что делать с операцией «Рокфор»? Предупредить французов по дипломатическим каналам?

– Плохо. Во-первых, долго. Во-вторых, сколько там среди французских дипломатов американских агентов? Узнав, ЦРУ может просто отменить операцию. Да и доказательств у нас никаких. Что им предъявить-то? А они еще сразу начнут искать, откуда утекло.

– Что же делать?

– Пока не знаю… – вздохнул Олейников. – Задумка у ЦРУ, согласись, феерическая. Я бы даже сказал, гениальная! В одиночку нам с тобой их не переиграть…

– Но не идти ж банально в полицию?

– Если только самим сдаваться, – улыбнулся Петр. – Надо подумать. В любом случае мне понадобится шустрая машина и надежное оружие в бардачке.

– Организуем, – кивнул Зорин.

Олейников поднял воротник пальто и тихонько пошел по аллее.

– Петр, подожди! – окликнул его майор.

– Чего?

– Тут есть туалет где-нибудь?

– Да вон в кустики отбеги, – улыбнулся Олейников.

– Неудобно как-то.

– Да ладно. Королям было удобно, а тебе нет?

– Каким королям?

– А ты разве не знаешь, что в Версальском дворце, как, кстати, и в Лувре, в старые времена не было ни одного туалета? Нужду все, включая коронованных особ, справляли прямо где застанет: на лестницах, на балконах, за занавесками. Ну и в парке, само собой. Тогда ж в моде и были штаны до колен, что на картинах у принцев рисуют – воланчики такие из ленточек в несколько слоев. А что? Удобно очень. «Извините, мадам, я на секунду…», за занавеску шмыг, присел, ленточки раздвинул – и все.

– Тьфу-ты, какая гадость! – поморщился Зорин. – Вот оно истинное лицо дворянства: снаружи блеск, а внутри – дерьмо.

– Ну, майор, у пролетариев и крестьянства в кишках тоже не ландыши цветут…

– Я потерплю, – вздохнул Зорин.

Петр усмехнулся и пошел было дальше по аллее, как вдруг неожиданно остановился и повернулся к Зорину.