Операция «Крепкий поцелуй»

Буанатье судорожно сжимал руль, поглядывая то в зеркало заднего вида на настигавшую его погоню, то на свою близкую к обмороку заложницу.

Еще несколько лихих виражей на поворотах, и на горизонте уже появились очертания столичных окраин.

Расстояние между машинами сокращалось, но вдруг «Ситроен», полыхнув прямо перед носом Олейникова стоп-сигналами, вошел в управляемый занос и, не сбавляя скорости, резко свернул на отходящую вбок проселочную дорогу. Дверца «Ситроена» распахнулась, Буанатье вытолкнул заложницу, и несчастная жертва, кувыркаясь в пыли, покатилась по обочине.

Крутанув руль, Петр с трудом избежал наезда на распростертое тело и лишь успел глянуть в зеркальце: «вдова» подняла голову – значит, жива! Выжав до отказа педаль газа, он помчался за «Ситроеном».

Клубы пыли заволокли прорезающий виноградники проселок. Машины прыгали по кочкам, грохотало железо, неистово выли на поворотах покрышки.

Впереди показались развалины старинного замка.

Одной рукой удерживая руль, Буанатье высунулся в окно и стал целиться из пистолета в догоняющий его «Пежо».

Клубящееся за «Ситроеном» облако пыли озарилось вспышками, и, прежде чем до Олейникова донесся грохот выстрелов, он успел нырнуть под приборную панель – пули, украсив паутинками лобовое стекло, вонзились в обивку его сиденья.

Олейников резко нажал на тормоз – машина остановилась как вкопанная. Выхватив из бардачка увесистый револьвер, Петр ударом рукоятки вынес лобовое стекло и, упершись двумя локтями в приборную доску, спокойно и уверенно прицелился и выстрелил.

Пуля смачным шлепком рванула корд переднего колеса «Ситроена». Машину занесло, Буанатье пытался удержать руль, но «Ситроен», подпрыгнув на небольшой кочке, накренился и, словно раненный конь, завалился на бок.

Буанатье с трудом протиснулся в окно опрокинутой машины и, отстреливаясь, побежал сквозь виноградник в сторону видневшихся на пригорке развалин средневекового замка.

Не теряя ни секунды, Олейников выпрыгнул из автомобиля и устремился за ним.

Вбежав на холм, Петр перемахнул через руины некогда мощной стены и оказался во внутреннем дворике замка, в центре которого возвышался огромный каменный колодец.

Грохнул выстрел – пуля срикошетила рядом с Петром.

Возле колодца мелькнула фигура Буанатье, он ухватился рукой за здоровенную бадью, стоявшую на бортике, и, пальнув еще раз в сторону Олейникова, прыгнул внутрь бадьи, предварительно столкнув ее в колодец. Забренчала, разматываясь, толстая ржавая цепь, пропеллером закрутился мощный дубовый ворот.

Олейников бросился к колодцу и заглянул внутрь.

Раздался плеск, глубоко, метрах в пятнадцати ниже уровня земли, взметнулся фонтан воды, и через мгновение все стихло.

Олейников присел на край, перебросил ноги, переложив револьвер в левую руку, перекрестился и, глубоко вдохнув несколько раз, соскользнул в холодную пропасть колодца.

* * *

Питер Лоуфорд отхлебнул виски со льдом, поставил стакан на столик и, откинувшись на спинку дивана и прикурив сигару, устало взглянул на сцену ночного клуба, где под зажигательную мелодию «The Loco-Motion»[46] старательно танцевали девушки в ярких купальниках с номерками на трусиках.

– Ну как, мистер Лоуфорд, хороши красотки? – склонился к Питеру директор заведения. – Вон та, с пышным бюстом, слева, по-моему, весьма привлекательна!

Лоуфорд скривил губы, затянулся сигарой и пыхнул дымом прямо в лицо директору.

– Ты обещал мне нечто особенное, – фыркнул Лоуфорд.

– Мистер Лоуфорд, вы только не волнуйтесь, – залебезил директор. – У нас впереди еще несколько кандидаток.

– А… – махнул рукой Лоуфорд, – все одно и то же… куклы!

– Нет-нет, поверьте, сейчас действительно будет нечто особенное! – бросившись к проигрывателю и меняя пластинку, заверил директор.

Игла проигрывателя опустилась на пластинку с фотографией Джима Кинга на этикетке, и заиграл блюз. Голос Кинга звучал, как всегда, невероятно чувственно и проникновенно.

Свет погас, лишь тонкий луч голубоватого прожектора островком скользил по сцене, и из-за кулис, изгибаясь пантерой, таинственно и грациозно, в строгом длинном черном платье с вызывающе глубоким вырезом на спине, появилась стройная девушка в маске, полностью скрывающей лицо. Ее движения были ритмичны и сладостны, изгибы ее тела завораживали, широкие металлические браслеты на тонких запястьях переливались лунным светом.

Лоуфорд в изумлении уставился на сцену, он даже не заметил, как стряхнул сигарный пепел прямо себе в стакан.

Страстный блюз зазвучал еще ритмичнее. Богиня в черном одеянии неуловимым движением расстегнула крючок платья на шее и, вознеся лебединые руки ввысь, слегка качнула плечами. Тонкое платье, словно сбрасываемая змеей кожа, скользнуло вниз, и перед глазами завороженного Лоуфорда предстало обнаженное тело изумительной красоты. Упав на колени, красавица изогнулась веткой ивы и простерла свои руки к Лоуфорду. Тот даже инстинктивно привстал и потянулся в сторону сцены.