Операция «Крепкий поцелуй»

– Русские казаки снова взяли Париж? – съязвил перебиравший бумаги на столе Энглтон.

– Русские могут взять всю Европу!

– Да? – удивленно поднял брови Энглтон. – И как же, мой дорогой друг? Присядьте и поведайте спокойно.

Тоффрой плюхнулся в кресло напротив Энглтона.

– Только что я получил сообщение от Генри Халка, – нервно дернул головой Тоффрой. – Дедал указал на резидента русских в Париже.

– Ну и чудесно.

– Если б не одно но. Он указал на… Филиппа Буанатье!

– На Графа?! – удивился Энглтон.

– Да! И наши люди все зафиксировали. Граф пришел в назначенное время в указанное место – и получил передачу от Дедала как от связного КГБ.

– Передачу? Какую?

– Как и в прошлый раз в Берлине Стоуну Дедал передал Буанатье банкноту с шифром.

– Вы же изъяли их у Дедала…

– Русские уверены: мы не знаем, что на этих банкнотах шифр, который, кстати, пока так и не удалось разгадать. Второй секретарь советского посольства в Париже оставил для Дедала в тайнике новые банкноты. Возможно, с измененным шифром. Дедал забрал их и одну передал Буанатье.

– Забавно, дружище! – многозначительно сказал Энглтон. – Получается, в КГБ знают про операцию «Рокфор»… Но почему они не пытаются ее остановить? Им не жаль де Голля? Ведь на его место может прийти не столь симпатизирующий русским президент, и они потеряют Францию…

– Зато приобретут всю Европу! – воскликнул Тоффрой. – Про это я и говорю!

Энглтон в недоумении уставился на генерала.

– Русские хотят, – продолжил Тоффрой, – чтобы мы довели операцию до конца, а потом представить всему миру доказательства нашей причастности к устранению де Голля. Буанатье знает все про операцию, знает, что исполнителем будет наш агент. Значит, об этом знает и КГБ, и, поверьте, там позаботятся, чтобы весь мир узнал: де Голль убит по приказу ЦРУ.

– Мы в ответ можем сказать, что организатором покушения был Буанатье – агент КГБ.

– Это лишь слова, – покачал головой Тоффрой. – А вот у Буанатье, как сообщил Дедал, есть фотографии и голосовая запись встречи Генри Халка с Куликом, на которой всем известный резидент ЦРУ в Париже дает указания исполнителю, как устранить де Голля. Даже найденный в костюме мертвого Кулика советский паспорт не опровергнет эти доказательства…

– Надо немедленно остановить операцию! – воскликнул Энглтон.

– Боюсь, поздно… – вздохнул Тоффрой. – Похороны уже начались.

Энглтон встал, обошел стол и остановился вплотную к Тоффрою.

– Это провал, мой дорогой Холгер… – глядя в глаза генералу, произнес Энглтон и с ухмылкой добавил: – Ваш полный провал.

– Мой? Почему мой? – отпрянул Тоффрой. – Наш…

– Да… – словно не расслышав генеральской реплики, с издевкой в голосе продолжил Энглтон. – Наш президент будет в ярости и как минимум отдаст вас, приятель, под трибунал.

– Нас, Джеймс, нас… – попытался возразить Тоффрой. – Вы же тоже были в курсе операции…

– Я? – наигранно с недоумением повел бровями Энглтон. – Да что вы? Не был. Но могу прямо сейчас позвонить президенту или его брату и рассказать, что мне только что стало известно о ваших коварных планах.

– Какая же вы скотина, Энглтон! Мы же договорились!

– Я тоже так думал, дружище. Но я получил дополнительную информацию…

– Информацию? Какую?

– Я ведь ошибался, когда думал, что вы возобновили операцию «Рокфор», чтобы просто держать Кеннеди на поводке. Ведь это не единственная причина… А, мудрейший Холгер? Вы же большой любитель убивать двух свиней одни камнем! И вот оказывается, не так давно генерал де Голль начал расследование в отношении легальности приобретения одной американской компанией крупных нефтегазовых месторождений в Алжире. Активы могут отобрать – и это большая угроза, не так ли, друг мой?

– Что вы имеете в виду? – сверкнул глазами Тоффрой.

Энглтон откинулся на спинку кресла.

– Я хочу пятьдесят процентов, – сказал он. – Хочу половину доли, которой владеете вы в этой компании. Вы и ваш партнер – Генри Халк. Как я понимаю, эти акции покупались на деньги, выделенные при Эйзенхауэре для финансирования «Старого штаба» и по отчету пошли на проведение агитационной работы среди французских офицеров Алжирского корпуса. Приобрести же акции помогал вам тот же небезызвестный Буанатье. Не так ли, дружище?

Тоффрой заскрежетал зубами.

– Если я получу половину вашей доли, – цинично продолжил Энглтон, – я готов отказаться от звонка Кеннеди и предложить идею по выходу из сложившегося положения.

Тоффрой нервно заходил по кабинету.

– Я должен переговорить с Халком, – наконец выдавил он из себя.

– Бросьте, дорогой Холгер! Уверен, у Халка не более десяти процентов, основной пакет у вас.

– Ладно, – после небольшого раздумья кивнул Тоффрой. – Я готов отдать вам двадцать пять процентов…

– Ой-ой-ой, какая щедрость! – расхохотался Энглтон.

Тоффроя передернуло.

– Милый мой друг Холгер, это щедро, но несправедливо. У настоящих друзей ведь и беды, и победы должны быть пополам! – продолжая смеяться, заявил Энглтон и демонстративно потянулся к телефону: – Договорились? Или мне звонить?

– Договорились… – тихо буркнул Тоффрой.