Операция «Крепкий поцелуй»

– Да, времени у нас мало, – как бы продолжил разговор Олейников. – Хорошо бы еще успеть сегодня в «Мулен Руж» и квартал «красных фонарей». Так что, давай, быстро в душ и вперед – по злачным местам Парижа!

Олейников увлек Зорина в ванную и пустил душевую струю на полную мощь.

– Что с Аленой? – зашептал Олейников на ухо Зорину. – Удалось что-то выяснить?

Зорин отрицательно покачал головой:

– Павел Михайлович считает, что если твоя версия верна, а он склоняется к этому, то это очень опасно. Если Сташинский и не вспомнил сразу про паспорт на имя Эльзы Рух, то американцы, применяя технику интенсивных допросов, точно вытащат из него эту информацию. А значит, рано или поздно, они вычислят Алену…

– Боюсь, ты прав.

– Павел Михайлович считает, что мне срочно надо лететь в Америку на поиски Алены, а вот тебе приказал вернуться в Москву. Для тебя все становится слишком опасно.

– Приказал? – пристально посмотрев в глаза Зорину, переспросил Олейников.

Зорин заерзал.

– Понятно, – улыбнулся Петр.

– Это была настойчивая рекомендация Павла Михайловича, – выдавил из себя Зорин.

– Значит, так, Серега, насчет твоей поездки в США – это правильно. Надо спасать Алену. Да и твоя помощь мне там наверняка понадобится…

– Подожди, что значит «моя помощь тебе там»? Ты что, в Москву не собираешься возвращаться?

– Вернусь, Серега, вернусь! – пообещал Олейников. – Только сначала кашу доварим. Так что ты дуй в Америку, а я, как и планировалось, сначала в Англию махну, а через недельку-другую подтянусь к тебе.

– Ты что? А если Алену уже вычислили и она тебя сдала? В Англии ЦРУ как дома!

– Тоффрой мне сказал, что они арестовали ее…

– Арестовали?! – отшатнулся Зорин.

– …но я ему не поверил, – спокойно закончил Олейников. – Когда Тоффрой мне это говорил, то все время смотрел вверх и вправо.

– И что?

– А то, Серега, так люди смотрят, когда придумывают, как бы соврать получше. Вот ты сейчас так же смотрел, когда врал, что Пал Михалыч приказал мне прибыть в Москву.

– Но он очень за тебя волнуется!

– Я и не сомневаюсь. Даже не сомневаюсь, что он просил тебя поинтересоваться моим мнением: не стоит ли мне вернуться? Было?

– Было… – вздохнул Зорин. – Я же тоже за тебя волнуюсь.

– Скажи, Серега, а чего здесь больше: твоего волнения или желания самому лично, без чьей-то помощи, совершить героическое деяние?

Зорин опустил глаза.

– Плюнь ты на это, майор. Вроде взрослый человек, а все какие-то детские амбиции в тебе копошатся.

– Но я… – хотел возразить Зорин.

– И оправдываться тебе не в чем. Верю, что ты искренне за меня беспокоишься, просто, когда Пал Михалыч сказал, ты и подумал: если Олейников домой вернется, то и он цел будет, и у тебя появится возможность во всей красе свою отвагу проявить. Так ведь?

– Так… – вновь вздохнул Зорин.

– Ну и проявишь! – похлопал его по плечу Олейников. – Делить нам нечего, нам общее дело надо делать. У тебя в Америке, пока я не объявлюсь, точно неделя-другая будет на то, чтоб Алену разыскать.

– А что, если ее все-таки арестовали? Или вот-вот арестуют? И она тебя выдаст?

– Не выдаст она меня, я уверен, – улыбнулся Петр. – Даже если захочет.

– Ну почему?! – неожиданно громко воскликнул Зорин.

– Тихо, Сережа, – осадил его Олейников, – а то не дай бог подумают, что мы с тобой в ванной чем-то не тем занимаемся.

– Ну почему ты так уверен? – шепотом переспросил майор.

– Скажи, а ты когда-нибудь смотрел в зеркала, расположенные друг напротив друга? – ответил вопросом на вопрос Олейников.

* * *

Алена смотрела в зеркальные стены и видела сотни своих повторяющихся отражений, уходящих в бесконечность.

– Теперь скажи, – наклонился к ней Гувер, – он что-то говорил про меня?

– Да, – ответила Алена. – Уже в конце, когда приехал его брат.

– Роберт?

– Да.

– Что он говорил?

– Роберт пытался увезти его, Джон отказывался. Роберт даже разругался с Лоуфордом. Потом Роберт что-то прошептал Джону на ухо – тот в ответ выругался и сказал, что ему наплевать и что он просто выбросит на помойку этого скунса Гувера…

Гувер кашлянул и посмотрел на плешивого блондина-ассистента в белом халате, наблюдавшего за прыгающими самописцами на ленте полиграфа:

– Она говорит правду?

Ассистент утвердительно кивнул.

– Кишка тонка, – усмехнулся Гувер. – Я пережил уже пятерых президентов, переживу и шестого. Он уехал с Бобби?

– Нет. Роберт послал всех к чертовой матери и уехал один.

– Понятно. Ну а что Джон, как он?

– Мне показалось, что он очень одинокий и страдающий человек.

– Я не это имел в виду. Ты спала с ним? – ехидно продолжил Гувер.

– Что?! – вспыхнула Алена.

– Слушай, детка, ты согласилась с нами работать – и правила игры тебе известны. И ты всегда будешь честно отвечать на любые мои вопросы. Не забывай, ради кого ты это делаешь! Кстати, порадую тебя: маленький Ник чувствует себя хорошо, насморк прошел, – Гувер криво улыбнулся. – Ну так я повторю: ты спала с ним?

– У меня же не было выбора… – прошептала Алена после небольшой паузы.

– Прекрасно! Все идет по плану, – радостно потер ладошки Гувер. – Что ж, на сегодня достаточно. У меня остался только один вопрос.