ОПЕРЕТТА

Первый настоящий сценический успех приходит к Лекоку в том же 1868 г., когда на сцене появляется его трехактная оперетта «Чайный цветок», использующая условно-китайский сюжет. Первоначально носившая название «Микадо», она, по требованию цензуры, была сюжетно выведена за пределы Японии и переадресована в Китай. Огромный интерес, вызванный в то время Дальним Востоком, благодаря открытию доступа европейцев в Японию, предопределил повышенное внимание к этому произведению доселе неизвестного композитора. Современная печать ни на минуту не заблуждалась относительно того, что ни в сюжете, ни в музыке «Чайного цветка» нет никакой тенденции к передаче китайского колорита. Как отмечала газета «Журналь де Деба», «ни в музыке, ни в мелодиях Лекока нет ничего экзотического, только для окраски Лекок ввел колокольчики, большой барабан и цимбалы, по существу же это маленькая парижская опера».^[85]

Несмотря на незначительность сценической интриги, «Чайный цветок» произвел очень большое впечатление на современного зрителя благодаря отдельным удачным деталям сюжета, а главное, благодаря подчеркнуто выдержанным в китайском стиле декорациям и костюмам. Именно эта внешне убедительная стилистическая выдержанность постановки, не идущая дальше картинной экзотики, определила намечающееся отличие между господствующим в то время оффенбаховским направлением в оперетте и новым, от Лекока идущим, течением. В оперетте появилось некое отдаленное подобие тяготения к реалистическому стилю и, одновременно, отклонение от понимания жанра как единственно пародийно-сатирического. Лиричность основных арий и дуэтов, развернутость финалов, а главное, отчетливое тяготение к продолжению традиций старой французской комической оперы, — вот что позволило Лекоку в первой же большой вещи занять самостоятельное место в жанре, единственными и возможными мастерами которого до сих пор считались Оффенбах и Эрве. «Чайный цветок», несмотря на то, что написан он никому неизвестным композитором, выдерживает свыше 180 рядовых представлений.

Но настоящая слава приходит к Лекоку позднее. Он снова обращается к одноактным вещам, к незначительным комическим операм (например, «Бергамские близнецы»), уходит в область водевильной музыки и только в 1872 г. достигает окончательного признания: в этом году в Париже идет его оперетта «Зеленый остров» («Сто дев»), а в следующем, 1873 году, в Брюсселе, — «Дочь мадам Анго».

Если «Зеленый остров», в основном, подкупал зрителя обнаружившимся незаурядным мелодическим дарованием композитора (вспомним, например, квинтет первого акта, вальс Габриэли и квартет второго акта), если зритель отдавал должное музыкальной законченности оперетты, невзирая на исключительную легковесность и даже беспредметность сюжета, то следующий за этим успех «Дочери мадам Анго» оказался поистине историческим.

В новой идейно-политической ситуации, о которой мы выше говорили, «Дочь мадам Анго» предстала как национальное явление. По свежим следам войны, Парижской коммуны и бесповоротного падения имперского режима, Лекок не решился поставить в Париже свою новую оперетту, сюжетно посвященную последним годам Директории. Он сначала показывает ее в Брюсселе, где она вызывает неожиданный фурор, и только в 1874 г. — в Париже.

Почему «Дочь мадам Анго» стала национальным событием? Объяснение этому нужно прежде всего искать в сюжете. Образ мадам Анго, как известно, сам по себе является столь же национальным для французского театра, как прославленные образы Фигаро, Робера Макера и Жозефа Прюдома. Мадам Анго, грубоватая, хитрая и бесконечно умная парижская торговка, является героиней многочисленных драматических сюжетов авантюрного порядка и не сходит с французской сцены на протяжении почти ста лет.

Еще в 1796 г. в театре de la Ga^it'e в самый разгар Директории исполняется пьеса «Мадам Анго, или Рыбная торговка в случае», написанная Эва-Майо и представляющая собой ядовитую политическую сатиру на Директорию. В этой пьесе роль мадам Анго исполнялась мужчиной, артистом Корсом. Сенсационный успех, порожденный этой пьесой, вызывает ряд бесчисленных подражаний. Вслед за нею появляются «Отец Анго», «Замужество Манон, или Продолжение г-жи Анго», «Г-жа Анго в гареме», «Раскаяние г-жи Анго, или Женитьба Николя», «Г-жа Анго в Малабаре» и т. д. Список пьес, варьирующих похождения мадам Анго, можно было бы значительно продолжить. Все эти пьесы рисуют один и тот же образ женщины из предместья, наделенной специфическим галльским умом и во всех случаях жизни сохраняющей здоровый юмор героини парижского рынка.