Опьяненный любовью

– И Каро права. Мы стремимся к полной финансовой независимости. Пока что это не так, но уже очень скоро все изменится. Вряд ли мы когда-нибудь сможем выкупить Падлдон-Мэнор. Никто на это и не рассчитывает. Но не сомневаюсь, что со временем герцог уменьшит финансовую поддержку, причем заметно. Не исключено даже, что когда-нибудь мы сможем выплачивать ему ренту и тем самым пополнять его бюджет.

Пен уже собралась наклониться вперед, но вовремя одумалась и отодвинулась от Гарри.

Самое главное, чтобы Гарри уяснил всю серьезность их положения.

– Не представляю, что с нами будет, если герцог выставит нас из поместья. Нам вообще некуда пойти.

Внезапно страхи, давние, полузабытые, которые она не чувствовала со дня смерти тети Маргарет, вернулись.

Пен вдруг ощутила успокаивающее тепло – это Гарри взял ее холодные как лед руки в свои большие и теплые ладони.

– Не тревожься, Пен. Все будет хорошо.

Она вздохнула. Ей так хотелось верить ему.

– Герцог – хороший человек. Он вдовец, живет с сыном. И поддержка несчастных женщин и их детей для него не пустой звук.

Пен посерьезнела.

– Почему же он в таком случае заморозил наши фонды и прислал тебя сюда?

– Ему хочется в точности выяснить, что он финансирует. По расходным книгам понять это невозможно. – Гарри пожал плечами. – У нас возникло подозрение, что старый герцог или, возможно, его сын укрывают здесь незаконнорожденного ребенка.

– О! – Пен залилась краской и убрала руки. – А ты вместо этого обнаружил здесь собственного незаконнорожденного ребенка.

Гарри нахмурился.

– Именно так, Пен. Ты…

Она перебила его:

– У нас с Гарриет все в порядке. И будет в порядке, если ты сможешь убедить герцога сохранить финансовую поддержку нашего приюта.

Гарри взглянул на нее так, словно собрался возразить, но передумал и отхлебнул бренди, а потом протянул стакан ей.

«А почему бы и нет, черт побери?»

– Если и дальше пойдет такими темпами, у тебя бренди не хватит.

Гарри пожал плечами.

– Хватит. У меня его много.

И еще: ему придется нести ее домой на руках. Но до этого далеко. Ей пока что бренди в голову не ударило.

Пен заметила, что Гарри пристально смотрит, как она слизывает капельку бренди с верхней губы. Вдруг Пен стало жарко.

«Самое время затронуть тему замены викария. Пока я не наделала глупостей».

Но первым заговорил Гарри:

– Ты прекрасно воспитала Гарриет, Пен. Я с огромным удовольствием провел с ней эти часы. – Он улыбнулся. – Даже несмотря на всех тех зверюшек, с которыми мне пришлось познакомиться. Она очень хорошая девочка, умная и милая.

О!.. Анонимный священник ушел на дальний план от теплоты и искренности Гарри. Пен просияла. Никто еще так хорошо не отзывался о ее дочери.

Она улыбнулась – Гарри улыбнулся в ответ.

– Да, она такая.

Он сделал еще глоток бренди и протянул к ней руку.

– Мне так жаль, что меня не было, когда она родилась. Пен, хоть она и росла без меня, но я так счастлив, что нашел ее. – Гарри медленно провел пальцем по тыльной стороне ее руки. – И тебя тоже.

О боже! Она напрочь позабыла, что не должна поддаваться его уговорам, его лести. И теперь желание, охватившее ее в хмельнике и в саду, обрушилось на нее с тысячекратной силой. Если тогда это был легкий весенний ветерок, то сейчас – бушующий ураган. Ее самоконтроль разлетелся вдребезги.

Ощущение руки Гарри, его легкое поглаживание пробудило в ней множество воспоминаний.

«Уже почти десять лет, как до меня не дотрагивался ни один мужчина. Десять долгих лет».

Неужели она застонала? Нет, это застонал Гарри.

– Боже, Пен.

Он пристально смотрел на нее. Но что он мог увидеть? Только простое платье с высоким воротником и волосы, заколотые по-стародевичьи. Она же чувствовала…

Ей так хотелось провести руками по его плечам, рукам, груди.

– Мне так тебя не хватало. – Голос его звучал хрипло и напряженно.

Гарри провел пальцем по ее ладони.

Пен на мгновение закрыла глаза и прикусила губу.

– Ты всегда все понимала, на все откликалась. Была такая сосредоточенная. Такая… живая.

Его рука поднялась к ее щеке.

«Я хочу снова быть живой. Быть чем-то бо́льшим, чем мать Гарриет».

Пен повернулась к Гарри лицом и прижалась губами к его ладони, коснувшись кончиком языка его кожи.

Она слышала его учащенное дыхание. Ее тело – грудь, лоно – трепетало от предвкушения.

Черт! Ласки языка Пен тут же отозвались в его чреслах и мужское естество отчаянно требовало высвободить его, позволить ему обрести темное и теплое пристанище…

«Думай головой, парень. Голова не только для того, чтобы нахлобучивать на нее шляпу. Ты почти десять лет не видел Пен. А вчера ее чуть не изнасиловали. Да она и мысли не допустит, чтобы кто-то вот так просто взял ее».

Кончик языка Пен касался его кожи, и все мысли, которыми он пытался отвлечь себя, вдруг куда-то испарились. Неудивительно. Казалось, вся кровь в его теле внезапно устремилась вниз, к его гордецу.

Так у них всегда было с Пен. С другими женщинами секс был просто приятным времяпрепровождением, не более того. А с Пен он был чем-то куда более важным и содержательным, он был необходим как воздух. Порой Гарри казалось, что он умрет, если тотчас же не войдет в нее.