Опьяненный любовью

– Пен, я не ребенок. Я прожил на этой земле дольше, гораздо дольше тебя. Последние десять лет я не балетом занимался. Не надо относиться ко мне покровительственно, гладить по голове, говорить, что в следующем году все будет хорошо, потому что, черт возьми, хорошо не будет.

– Гарри. – Пен обняла его.

Он прижал ее к себе так, словно она была единственной, кто удерживал его от падения в пропасть или в омут темных чувств.

И это была правда.

– Пен, не говори мне, что любовь не важна. Я знаю: жизнь непроста, люди умирают, иногда случаются несчастья. Я знаю: любовь – это еще не все, но очень многое. Я не собираюсь от нее отказываться. Не хочу жить спокойной, правильной жизнью с хорошей, правильной, светской женой. Я предпочту бросить вызов всему этому чертову высшему свету и быть с тобой, а не танцевать на этих чертовых балах с молоденькими девушками.

Гарри прижимал Пен к себе слишком крепко. Она едва дышала.

Но она тоже крепко его обнимала. И плакала, хотя это не помогало дышать.

Наконец он отпустил ее и отступил, отвернулся. Стоя к ней спиной, даже пару раз всхлипнул.

Пен вытащила носовой платок и протянула ему.

Он неловко взял платок и снова отвернулся, сморкаясь.

– Прости меня. Извини за… – Гарри запнулся, подбирая слова.

«За то, что открыл душу? За то, что отбросил щит?»

– За потерю самообладания.

Он снова был графом Дэрроу. Хотя Пен знала Гарри давным-давно, он никогда не открывал душу так, как сейчас.

Даже в то лето, которое они провели вместе.

Пен подошла и снова обняла его, прижавшись щекой к его горячей спине.

– Прости, Гарри.

Он напрягся и вырвался из ее объятий.

– Да. Понимаю. Мне пора…

Гарри недоговорил. Понял, что должен остаться. Если кому и уходить, так это ей. Но Пен не уходила.

– Прости, я не понял. Чего ты ждешь?

– Я боюсь.

Эта фраза заставила его повернуться.

– Чего?

И он увидел, что она плачет.

– О Пен!

Гарри распахнул объятия. Движение это, скорее всего, было непроизвольным, но она восприняла его как приглашение. Сказать то, что она хотела, ей было легче, прижавшись к его груди, а не глядя ему в глаза.

Пен окутал его успокаивающий запах, который она почувствовала даже заложенным от плача носом, – смесь одеколона, мыла и запаха тела Гарри.

– Гарри, всю жизнь я рассчитывала только на себя. У меня не было матери, а отец…

О ее отце лучше не вспоминать.

Руки Гарри, прежде нежные, обняли ее крепко.

– Знаю, Пен. Ты всегда была отважна.

Она покачала головой.

– Может, внешне. Внутри я была трусиха. А узнав, что беременна…

Боже, Пен так сильно испугалась, что страх парализовал ее.

Может, ей повезло, что у графа не нашлось для нее другого жениха, кроме Феликса. Отыщись у него кто-нибудь еще, она скорее всего была бы уже замужем.

– Прости, что я не был с тобой, – сказал Гарри, прижимая ее к себе еще крепче. – Прости, что все это тебе пришлось пережить одной.

Что изменилось бы, будь он рядом? Пен не представляла, чтобы девятнадцатилетний Гарри на ней женился или, точнее, чтобы его отец ему это позволил.

– У меня была тетя, к которой я могла уехать.

Слава богу, тетушка Маргарет ее приняла. Не случись этого… Нет! Пен отказывалась даже думать о том, насколько все было бы ужасно.

– Но когда тетушка умерла, я снова осталась одна с Гарриет, о которой нужно было заботиться. Мне надо было быть сильной. – Пен снова подняла голову и посмотрела на него. – Гарри, ради Гарриет я готова на все. На все. Я жизнь за нее отдам.

– Знаю.

Прежде она не осознавала, что ради сбережения своей силы окружила себя такой толстой стеной, что не подпускала к себе никого, даже Джо и Каро. Никого, кроме Гарриет.

А Гарри?

Возможно, и Гарри. О, память о надежде и силе, которую он ей подарил, когда она была молода, прочно сидела у нее в сердце. Но…

Не боялась ли она пустить его дальше порога воспоминаний, позволить ему стать частью ее жизни наравне Гарриет?

Нет. Больше, чем Гарриет. Гарриет вырастет и уйдет от нее.

Но с дочерью ее связывают кровные узы, а связь с Гарри добровольная. По любви.

«У меня есть смелость верить любви?»

– Я могла бы выйти за Годфри… Ну нет, сейчас, когда я знаю, какое он чудовище, не вышла бы. Но прежде чем я об этом узнала, я думала, что смогу за него выйти, потому что отдала бы ему только свое тело. Не сердце. Мое сердце он никогда не трогал. А если я выйду замуж за тебя…

Пен проглотила комок в горле, отгоняя страх. Гарри ждал, одной рукой успокаивающе гладя ее по спине.

– Выходя за тебя, я рискую всем.

– Пен, я тебя не обижу. Клянусь.

– Гарри, знаю, что ты этого не хочешь, но подумай… – Она шмыгнула носом, утерла его рукавом и отступила, чтобы видеть его лицо, не вытягивая шею.

– Леди Сьюзен права. Высшее общество меня не примет. И хотя сейчас ты говоришь, что для тебя это не имеет значения, потом все может измениться. И тогда, если ты от меня отвернешься, если ты пойдешь по любовницам, как Уолтер… – Пен резко выдохнула. – Думаю, это меня убьет. – Она попыталась рассмеяться, но с ее губ сорвалось лишь жалкое хихиканье. – Или я тебя убью.

Гарри невольно улыбнулся. Положил ладони ей на плечи.