Описание Московии

денег. И каждый из них должен был отсчитать и уплатить государю ту сумму, которую тот назвал (хотя они ничего не были должны, а только ложно обвинены). И даже такой дикой тиранией и требованием такого количества серебра от тех, кто ничего не должен, он не смягчился и не умерил свою жестокость, но самого Афанасия приказал мучить еще ожесточеннее, отбивая палками ноги, пока тот не испустил дух от чрезмерных побоев⁹¹. После этого он перебил его оставшихся слуг (некоторые бежали), а служанок его жены, числом сорок, которые превосходно умели вышивать, ткать золотой нитью и знали фригийское ремесло, взял к себе; тех же из них, которые были представительнее и красивее, он отобрал для удовлетворения своей похоти.

ВЕЛИКИЙ КИЯЗЬ ПРИКАЗАЛ БЕЗЖАЛОСТНО УМЕРТВИТЬ шестерых выдающихся мужей за позолоченную кольчугу

Когда знатный литовец Тимофей Масальский, взятый в плен на войне, долгое время содержался великим князем в отвратительной тюрьме и тот же великий князь приказал безжалостно уничтожить воеводу Московии Ивана Петровича, как выше было сказано, тогда кто-то из слуг воеводы, узнав о судьбе своего господина и о том, что все его имущество жалко погибло и разграблено, для того, чтобы не погибло все окончательно и чтобы не лишиться всего, тайком взял красивую позолоченную кольчугу и передал ее на хранение своим товарищам, сидевшим в той же тюрьме, где и Тимофей Масальский. Потом случилось так, что они заложили ее Тимофею, а тот отдал ее на сохранение слуге, который был свободен и прислуживал своему заключенному господину. Так вот, этот раб, неся кольчугу, натыкается на стражу, его хватают и тотчас препровождают к начальнику тюрьмы; когда тот увидел драгоценную кольчугу, он забрал ее к себе и спрятал. Но были в той же тюрьме двое из лучников или стрелков великого князя, которые видели это. Поэтому они объявляют об этом советникам государя и доносят, что начальник тюрьмы или смотритель забрал у Тимофея Масальского позолоченную кольчугу, которая раньше принадлежала воеводе Московии Ивану Петровичу, скрыл ее и держит у себя; незамедлительно советники доносят обо всем великому князю, который тотчас приказывает извлечь из тюрьмы Тимофея Масальского и доставить к себе, а также смотрителя тюрьмы и тех двух московитов, которые отдали эту кольчугу в заклад первому, и, наконец, тех двух стрелков, которые это объявили. Потом их всех жесточайшим образом пытали там и, наконец, умертвили; четверо из них были утоплены. Сам же Тимофей Масальский и смотритель были вместе, в оковах, доставлены в город Московию и там в .субботний день перед праздником Пасхи оба были публично обезглавлены и брошены в воду. Так из-за этой кольчуги шесть человек были казнены и погибли.

QUID ACCIDERIT ISTIS,

qui inquirere voluerunt, quidnam ageret magnus Dux

Quidam secretarius magni Ducis sanguine ipsi junctus, semel ad epulas invitarat aliquot aulicos sibi familiares, quos sane splendide ac laute excipiebat: oblitus est autem, dum ita hilaris esset inter amicos (sicut saepius evenire solet) adire Principem magnum Ducem: misit unum ex suis pueris in palatium Principis, qui prospiceret, quidnam ageretur in basilica apud magnum Ducem. Puer autem cum ascenderet per gradus palatii, vidit magnum Ducem, alloquentem quendam consiliarium, quo conspecto famulus revertitur domum, ad herum id ei relatum. Deinde vero cum magnus Dux amandasset illum consiliarium, cum quo conferebat, interrogavit cujusnam famulus venisset in aulam, et quam ob causam. Evocatur ille famulus ex itinere, et respondet, se eo missum, visum quidnam ageretur in palatio magni Ducis: derepente Princeps, ubi causam intellexisset, retinuit penes se famulum, et accersi jubet tam ipsum secretarium, quam ejus convivas: qui ubi venissent, variis tormentis discruciari jussit eos, volens ab illis extorquere, cur misissent famulum in regiam, percunctatum de eo: curve ad tam splendidum convenissent convivium, pariter rescire cupiebat, quos de ipso sermones secretos tenerent. Itaque excruciati tam diris tormentis allii expirarunt, alios vero facultatibus exutos omnibus, semimortuos reliquit. Itaque ab illo tempore, et tam atroci ac tristi facinore nemo ausus est mittere aliquem famulum, visum quid agatur in palatio Principis: immo potius hora statuta ipsi consiliarii penitus adsunt, et proceres praesentes veniunt.