Оппенгеймер. Триумф и трагедия Американского Прометея

Китти понравился друг мужа, и она взяла на себя труд написать жене Нельсона Маргарет, женщине, с которой до того ни разу не встречалась, о неделе, проведенной в Париже. «Нам выпало несколько хороших дней, — писала она. — Не знаю, насколько они были хороши в качестве подготовки к трудной дороге впереди, но нам было весело». Она рассказала о посещении блестящего массового митинга, на котором 30 000 человек протестовали против занятой западными странами позиции строгого нейтралитета в отношении гражданской войны в Испании. «Самой волнующей частью, так как мы не понимали языка выступающих, была поездка на метро. Сотни молодых коммунистов не позволяли поезду метро уехать, пока не сядут все, распевали “Интернационал”, выкрикивали антифашистские лозунги. К нам присоединился буквально каждый, и когда поезд прибыл на станцию “Гренель” (место сбора), как будто весь Париж уже ревел “Интернационал”. Я, возможно, впечатлительна (хотя сомневаюсь), но мне показалось, будто я выросла в три раза, у меня потекли из глаз слезы, и мне хотелось орать во весь голос». Китти подписалась под письмом: «Твой товарищ, Китти Даллет».

В Испании Джо Даллета вскоре назначили «политическим комиссаром» в батальон имени Маккензи и Папино, канадское военное подразделение численностью 1500 человек, вобравшее в себя многих американских добровольцев из бригады имени Авраама Линкольна. Летом Джо и его соратники приступили к боевой подготовке. «Какое ощущение силы, когда ты стоишь в окопе за тяжелым пулеметом! — писал он Китти. — Ты же знаешь, что я любил фильмы о гангстерах за грохот автоматных очередей. Можешь представить теперь мой восторг от того, что я держу в руках такое же оружие».

Война для республиканцев складывалась неудачно. Даллет с его людьми по численности и вооружению уступали испанским фашистам, которым поставляли артиллерию и самолеты Германия и Италия. К тому же, как вскоре обнаружил Даллет, испанских левых раздирала жестокая, иногда смертельная политическая грызня. В письме Китти, датированном 12 мая 1937 года, Даллет зловеще сообщал, что испанское коммунистическое начальство грозило «вычистить» из войск всех анархистов. Осенью Даллет руководил «судебными процессами» над дезертирами. По некоторым данным, несколько человек были казнены. Даллет стал крайне непопулярен среди своих боевых соратников. Эти чувства, по отзыву друга Даллета, достигали «почти ненависти». Отдельные сослуживцы считали его фанатиком. В докладе Коминтерна от 9 октября 1937 года говорилось: «Определенная доля личного состава открыто выражает недовольство Джо, ходят разговоры о его смещении…»

Через четыре дня он впервые повел батальон в бой — в атаку на удерживаемый фашистами город Фуэнтес-де-Эбро. За несколько дней до этого один старый друг нашел Джо сидящим в одиночестве в маленькой хижине при тусклом свете керосиновой лампы. Даллет признался, что чувствует себя одиноко и что его никто не любит. Он был полон решимости доказать, что не принадлежит к тем политработникам, что «отсиживаются в тылу», и продемонстрировать личное мужество, первым преодолев бруствер вражеских окопов. Когда друг попытался возразить, заметив, что так батальонами не командуют, Даллет не пожелал его слушать.

В день боя Даллет сдержал свое слово. Он первым выскочил из окопа и успел пробежать в направлении позиций фашистов всего несколько метров, прежде чем его сразила пулеметная очередь. Пуля попала ему в пах. Командир пулеметного расчета батальона докладывал после боя: «Атака началась в 13.40. Батальонный комиссар Джо Даллет наступал с первой ротой на левом фланге, где огонь был наиболее сильным. Он повел роту вперед, но, получив смертельную рану, упал. Джо до конца вел себя как герой, не позволив санитарам приблизиться к себе в хорошо простреливаемой зоне». Страдая от страшной боли, он попытался доползти до своих окопов, но был убит второй пулеметной очередью. Ему еще не исполнилось тридцати.

Стив Нельсон был ранен еще в августе и услышал о смерти Даллета во время поездки в Париж. Перед смертью Даллет написал Китти, что Нельсон будет проездом в Париже, поэтому она решила приехать туда из Лондона. Из Парижа она намеревалась перебраться в Испанию. Зная, что должен передать трагическую новость, Нельсон назначил встречу в фойе отеля, в котором остановилась Китти. «Она была раздавлена, — вспоминал Нельсон. — Рухнула как подкошенная, ухватившись за меня. Я почувствовал, что как будто стал для нее опорой вместо Джо. Обняв меня, она разрыдалась, и я тоже не смог сохранить самообладание». Когда Китти в слезах воскликнула: «Что мне теперь делать?!», Нельсон, недолго думая, предложил ей уехать к нему и Маргарет в Нью-Йорк. Китти согласилась, но сначала ее пришлось отговаривать от поездки в Испанию, где она хотела поступить добровольцем в госпиталь.