Оппортунистка

Через пять месяцев я была сыта по горло мыслями о нем. Калеб пронизывал все мое существование. Я попала в капкан. Что еще хуже, он был буквально повсюду – участвовал во всех активностях, всем улыбался. Я не могла от него сбежать. Я перестала встречаться с Тоби и Брайаном и оставила Джима про запас, потому что он искренне нравился мне как человек. Я перестала ходить на свидания – это все равно была не я – и решила вместо этого заняться профессиональным сталкингом.

Я следила за тем, с кем Калеб встречается, через цепочку сплетен Кэмми – классическую группу любопытных первокурсников, которые болтали без умолку и имели слишком много свободного времени. Я знала, что он встречался с Сюзанной, потому что у нее были ноги от ушей, и с Мариной, потому что она любила баскетбол и у нее были ноги от ушей. Я знала, что он возил Эмили в Диснейленд, чтобы отпраздновать месяц отношений, и что Даниэль получила от него сумочку от «Барберри» на свой двадцать второй день рождения. Я знала все эти вещи – и все же не могла заставить себя заговорить с ним.

– Ты похожа на того уродливого гнома из «Властелина колец», – заметила однажды Кэмми.

Я только что закончила расспрашивать ее о свидании Калеба с новой девушкой в клубе «Ночные страсти».

– Голлум – хоббит.

– Ага. «Моя прелесть», да?

Я показала ей средний палец.

В начале марта, когда перелетные птицы возвращались домой, Калеб начал встречаться с куклой Барби. Ее звали Джессика Александер. Она перевелась к нам из Лас-Вегаса, где работала профессиональной танцовщицей в шоу Тони Брэкстон. У нее были бесконечно длинные ноги, невозможно блондинистые волосы, и ходили слухи, что ее родители – наследники сделанного на хот-догах состояния Оскара Майера. Я перестала есть хот-доги и убедила себя, что рано или поздно она ему наскучит, как и все прочие. У блондинок все равно мало что происходило в голове. Это был только вопрос времени, так что я просто старалась выглядеть горячо и готовилась не упустить момент.

Моя теория развалилась, когда я увидела первую полосу февральского выпуска студенческой газеты. Джим читал эту газету в кафе, где я встретилась с ним на кофе. С первой страницы мне улыбалось лицо Джессики с заголовком: «Красавица и книги». Я выхватила у него газету и уставилась на статью, ревниво скривив рот.

– У нее высший балл по профильному предмету на курсе? – В животе у меня что-то прокисло. – Какой у нее может быть профильный предмет, «платья в горошек»?

Джим рассмеялся, достав сигарету из пачки, и зажег спичку одним крутым движением.

– На самом деле она учится на юридическом. Как ты – и, очевидно, учится при этом лучше тебя.

Во рту у меня пересохло.

– Почему тогда я не видела ее на занятиях? – возразила я, изучая статью, чтобы узнать, правда ли это.

– Может, она уже проходила этот курс лекций. А может, она пропустила их, потому что и без того умная.

Ворча, я глотнула его кофе.

Это был удар ниже пояса. То есть – разве мало было того, что она получит свои сосисочные деньги? Ей достанутся и Калеб, и богатство, и лучшие оценки? Если уж он хотел встречаться с умной девушкой, то это должна быть я. Это должна быть я!

Он хотел меня, а я отвергла его, потому что ханжество у меня в крови.

Я решила подружиться с врагом. Прорваться в ряды друзей Джессики было единственным способом создавать ей проблемы. Я должна ей понравиться. Я начала наблюдать за группой подружек Джессики, которые липли к ней, как клей для зубных протезов. Они были невыносимо дружелюбными, но не обладали настоящей верностью, как Кэмми. Я называла их «прузья» (притворные друзья). Они проводили все свободное время в походах по магазинам и вставляли «типа» в каждое предложение. «С тобой, типа, так круто шопиться! Ты, типа, так хорошо знаешь мой стиль». Или: «У тебя, типа, лучшие волосы в мире». Или: «Когда Брэд порвал со мной, ты, типа, та-а-ак меня поддержала».

Джессика жила всего через несколько комнат от меня, и я начала улыбаться ей, когда мы виделись в коридоре. Постепенно я перешла к вежливому «Привет». Поскольку она была популярна, то отвечала стеклянным взглядом и вежливой улыбкой, которая автоматически приподнимала уголки ее рта. Через несколько недель она начала замечать меня – сначала махала рукой, а затем однажды сказала, что ей нравятся мои туфли. Я узнала, что симпатичные девушки чаще замечают других симпатичных девушек – пусть и только для того, чтобы оценить конкурентку. Я даже немного гордилась тем, что привлекла внимание такой красотки. Если она меня замечала, то, может, и ее парень тоже.

Наше первое официальное общение состоялось однажды днем в студенческой прачечной. Я только что взяла из сушилки свою чистую одежду, когда она пришла с корзиной для стирки. Видя в этом знак судьбы, я бросила свою аккуратно сложенную одежду обратно в стиральную машину и завела разговор:

– Осторожно, эта машина порвала в тряпки мою пижаму от «Шанель» на прошлой неделе.