Опричник

– Самурай без меча – то же самое, что самурай с мечом. Только без меча, – пробормотал я и бросил невольный взгляд на согласно кивающего Гдовицкого. Вот, кстати, а что это мой начальник службы безопасности молчит весь вечер?

И тот словно почувствовал.

– Мне нужны досье на новичков, – медленно произнес Владимир Александрович. И тут же получил кристалл с данными от Илоны. Взвесил на ладони миниатюрное хранилище информации и, поднявшись из-за стола, глянул в мою сторону. – Через три дня отчет и рекомендации будут готовы… боярин.

– Через два дня, – мотнув головой, отозвался я. – Времени мало, а дел много.

– Через два, – не стал спорить Гдовицкой и, тепло улыбнувшись Илоне, вышел за дверь.

Что ж, одной проблемой меньше.

– А как родня отнеслась к твоему демаршу? – спросил я Илону после недолгого молчания.

Та ухмыльнулась.

– Они пока не знают… как к этому относиться. С одной стороны, отряд остался без майора. Опять. И опять не без твоего участия. С другой стороны, мое майорство так и так было вынужденным, а значит, временным. Думаю, придется моему муженьку вновь примерить майорский темляк. Так что никаких проблем с «Пардусами» у нас не предвидится, не переживай, Кирилл.

– Что ж… пожалуй, я тебе поверю, – кивнув в ответ на слова собеседницы, протянул я. – Тогда нам осталось обсудить сейчас лишь один вопрос. Первое задание тебе как командиру моей будущей дружины…

Илона моментально подобралась, от ее расслабленности не осталось и следа. Замечательно. Эх, все же приятно работать с профессионалами!

А на следующий день меня вновь закрутила карусель дел. Но прежде чем я вернулся в столицу, на меня насел Стрелков. Наш муж любечанский наконец смог хоть как-то разобраться с утащенным из-под носа людей отца Ефимия усыпляющим артефактом и теперь горел желанием предъявить результаты работы.

А игрушка оказалась той еще забавой. Совершенно иные принципы построения рунных цепей, да что там! Это даже не руника в привычном ее понимании. То, что смог расшифровать Вячеслав, имело в своей основе совершенно иную знаковую систему. Намного более древнюю… и показавшуюся мне смутно знакомой по некоторым командировкам в жаркие страны Черного континента.

– Это же иврит? – протянул я, разглядывая разнесенные по таблицам значки в продемонстрированном мне Вячеславом файле.

– Не совсем, – покачал головой он. – На самом деле это жуткая смесь арамейского и ханаанского в обоих его проявлениях, то есть иврита и финикийского. Но и это не все. Смотри…

Таблицы поплыли по экрану вверх – и вот уже вместо крючков и закорючек перед моим взглядом оказалась классическая латиница. Аббревиатуры?

– Они самые, – вздохнул Вячеслав. – Я не смог толком их расшифровать, но выделил явные операторы, соответствующие современной классической рунике. И скажу тебе, Кирилл: тот, кто придумал совмещение каббалистики и вот эту псевдорунику, был гением или безумцем! Не знаю, чем ему не угодили руны Футарка, но он смог не только придумать им действующую замену, но и сплел ее с совершенно зубодробительной знаковой системой средневековых алхимиков. Как он заставил эту химеру работать, я не представляю. Но ведь заставил же!

– А сам принцип работы артефакта ты вскрыл? – нахмурился я.

– Да, там ничего такого уж странного… ну почти, – запнулся Стрелков. – С воздействием я разобрался быстро. Это не классический физический подход. То есть создать эфирную вибрацию с тем же воздействием не выйдет. Латинская аббревиатурная часть кода, которую я не смог сопоставить с классическими операторами, как раз и отвечает за тонкие преобразования, превращающие обычные эфирные волны в усыпляющее воздействие. Как? Понятия не имею. Да, а вот здесь, видишь?.. Вступает в действие арамейско-ханаанская абракадабра. Она отвечает за преобразование энергии в нужный эфирный сигнал. Странный сигнал… он больше похож на завывания монахов. Ну, знаешь, таких… которые ходят и Кришну славят.

– А преобразует он энергию Тверди?

– Ее, только… вывернутая она какая-то. – Вячеслав взъерошил волосы на затылке и недовольно мотнул головой. – Эта вязь не тянет чистую энергию Земли, она использует какой-то смысловой эгрегор. Вот, опять латинские операторы, но тут попроще. Они явно задают параметры, определяющие возможность самого забора энергии Тверди.

– Не понял, – честно признался я.

Вячеслав на миг задумался и щелкнул пальцами.

– Ну… представь, что этот артефакт может работать, только если его воткнуть в землю, отвечающую определенным условиям. Скажем, с конкретным содержанием неких металлов или солей или… имеющую определенное название. Короче, отвечающую описанным этими операторами требованиям. Вот за что отвечает конкретно этот участок латинского кода. Есть соответствие – пошла энергия. Нет – костыль не работает.

– На черта такие сложности-то? – изумился я.

– Ты меня об этом спрашиваешь? – фыркнул Вячеслав. – Да я себе голову сломал, пока разбирался с этой дурью несусветной! Кирилл, я, может быть, и артефактор, и муж любечанский, но это вот… Это издевательство над тонким искусством артефакторики! Убил бы того, кто эту дрянь придумал!