Оптина Пустынь и ее время

Матушки пришли в ужас, так как думали посвятить свою жизнь Богу, а не иметь семью. И только в 1933 г. пророчество Старца начало приходить в реальность. Привели к ним восьмилетнюю девочку, впоследствии мать Иоанну, и владыка митрополит Анастасий сказал матери Алексии, чтобы она взяла на воспитание арабских детей. Она не хотела, так как все время писала иконы, но не посмела ослушаться владыки Митрополита. Но когда после матери Иоанны через полгода привели ее двоюродную сестру и еще других детей, в том числе и трехлетнюю — нынешнюю мать Иулианию — в 1938 г., тогда вспомнила матушка Алексия пророчество старца Нектария. Надо сказать, что в Горненской обители, где они тогда жили, устав был иной, чем на Елеоне и Гефсимании. Обитель была своекоштной, и каждой сестре приходилось зарабатывать на жизнь. Поэтому каждая сестра имела право воспитывать себе послушницу, а то и больше. Вот и имели матушки «много детей». Теперь же, после переезда в Чили, у них организовался приют имени святого праведного батюшки Иоанна Кронштадтского и школа, в которых воспитывалось 89 человек детей обоего пола.

«Мою сестру Лидию он поучал и наставлял уже при большевиках. Она продолжала учить, пока была возможность. Она была тайной монахиней. Из родных никто не знал, так как, думаю, Батюшка ее научил и благословил.

Старец Нектарий говорил моей сестре Лидии:

— Скоро будет книжный голод. Покупайте книги духовные, а то ни за какие деньги не купите.

Говорил также:

— Боюсь красных архиереев.

Владыка Феофан Калужский не верил в святость Старца. Когда он посетил Оптину Пустынь и пришел к Старцу, то Старец не обращал на него никакого внимания и занимался своими куклами (которых ему давали детки, как свое самое драгоценное, по любви к Старцу); начал совать одну в тюрьму, что-то приговаривая, другую бил, третью наказывал. Владыка Феофан решил, что он ненормальный. Когда же владыку взяли большевики и посадили в тюрьму, тогда он понял все и сказал:

— Грешен я перед Богом и перед Старцем: все, что говорил, это было про меня, а я думал, что он ненормальный.

Живя в ссылке, владыка очень страдал от хозяина, но не жаловался. Жил в семье Плохиных.

Еще старец Нектарий говорил:

— Россия воспрянет и будет материально не богата, но духом будет богата, и в Оптиной будет еще семь светильников, семь столпов».

«Ты еще ничего не знаешь, что будет» (Продолжение рассказа матери Николаи из Бар-Града. Из писем монахини Марии) 426

В письме к нам от 20 августа 1955 г. мать Николая писала:

«Теперь скажу о дорогом батюшке Нектарии. В то время, как я жила в Оптиной Пустыни, я вышла за ворота, вижу — толпа шла по дороге в Скит, и я решила подойти поближе. Посреди толпы был о. Нектарий. Он увидел меня, подозвал, и я получила благословение. Батюшка стал спрашивать:

— Ну вот расскажи, как живут в Италии. А какая ты счастливая!

— Ну что вы, Батюшка! Одно горе.

— О, нет! Ты ничего не знаешь, что еще будет.

И вот идем за пастырем до самого Скита. Батюшка нас угостил всех. По дороге Батюшка сказал, что ему холодно и чтобы я дала ему мой платок. И я этот платок берегу как память. Батюшка нас угостил сладеньким. Мне сказал, чтобы я пришла на другой день в четыре часа. Так я с радостью пошла. Приема не было. Я одна только. Келейник мне открыл. Я вошла. Батюшка сидел и писал, благословил и сказал, чтобы я окончила этот стишок, а сам ушел. Когда я окончила, Батюшка сказал:

— Напиши число и возьми на память.

И подарил мне четки и сказал:

— Пока возьми эти, а потом будешь выбирать из 12-ти. А в Бари надо ехать. Там твой дом, и много там проживешь, а потом придет время, скажут: “Теперь можно ехать и в Россию”, — но когда приедешь, тебя едва можно будет узнать.

Вот эти слова тоже, как “через четыре года поедешь в Италию”, приходится держать про себя. Откровенно вам скажу — люблю говорить о том, что уже сбылось, а так говорить прямо боюсь. Батюшка Анатолий показал мне адрес, где я буду жить, но я, конечно, не помню».

Еще при жизни старца Нектария мать Николая имела общение с ним посредством ее близкого друга — матери Марии, которая, живя в тяжелых условиях Советского Союза, посещала Старца в его изгнании и писала об этом в Бар-Град. Вот часть этой переписки: