Оптина Пустынь и ее время

1) вообще престарелого инока, независимо от его иерархического положения в среде братства монастыря, в противовес мирскому человеку (грамота архиеп. Феодосия в Псково-Печерский монастырь от 1543 г., а также в актах);

2) иногда под старцем разумеется монах, не имеющий никакой степени священства, и в этом случае старец противополагается игумену, священнику и диакону (грамота великого князя Василия Иоанновича от 1533 г.);

3) в некоторых многолюдных монастырях со временем выделялись старцы соборные, принимавшие участие в управлении делами монастыря вместе с игуменом, келарем и казначеем (уставная грамота Соловецкого монастыря от 1548 г. и др.);

4) старцем называется тот, кому поручено духовное руководство новоначального или падшего инока (грамота архиеп. Феодосия от 1543 г.);

5) эти старцы-руководители обыкновенно выбирались из лиц высокой нравственной жизни, назывались иногда духовными старцами. Они пользовались большим почетом и считались кандидатами не только на должности монастырские, но даже в митрополиты. Имело значение, конечно, и прежнее социальное положение инока в миру. Защищая монастырскую недвижимость, преподобный Иосиф Волоцкий писал: «Аще у монастырей сел не будет, како честному и благоразумному человеку постричися, и аще не будет честных старцев, отколе взять на митрополию, или архиепископа, или епископа. А коли не будет честных старцев и благородных, то будет вере поколебание»;

6) в значении наставника, руководителя старцем является и игумен монастыря. Вот, например, древняя Триодь Волоколамского монастыря с надписью: «Триодь постная, письмо самого отца нашего преподобного старца Иосифа Чудотворца».

Наконец, прибавим от себя, слово «старец» как раньше, так и теперь может быть отнесено ко всякому монаху. Всякий монах как таковой есть ἱεpov или καλοΰγερας, т. е. «старец». Славяне это наименование употребляли или буквально: «калугер», или переводили: «старец»8.

Но все эти понятия, вкладываемые в слово «старец», не соответствуют тому понятию старца-харизматика, которое является предметом нашего исследования. Также и сам старец Филофей не относится к последнему типу — это обыкновенный учительный старец, не одаренный особыми харизмами.

С самого своего возникновения монашество ставило себе целью достижение бесстрастия. Вся аскетическая литература говорит о психологических законах, по которым протекает жизнь души, указывает пути очищения от страстей, разрабатывает методы к достижению бесстрастия, говорит о нем и связанных с ним безмолвии и богосозерцании. Создается целая наука о душе, и возникает целое исихастическое богословие. Новоначальный монах самостоятельно не в состоянии разобраться во всем этом огромном материале. На пути к бесстрастию должен быть руководитель, учитель-старец, сам прошедший эту школу и достигший уже бесстрастия.

Обратимся теперь к историческому исследованию происхождения современного духовничества и его связи с древнемонастырским старчеством, которое проводит профессор С. И. Смирнов в своем труде «Древнерусский духовник»9. Этот труд помогает нам, с одной стороны, раскрыть понятие старчества, а с другой — уяснить современное состояние духовничества, его происхождение, а также взаимоотношение и границы этих двух институтов Церкви.

Профессор Смирнов в своей магистерской диссертации «Духовный отец в древней Восточной Церкви»10 указывает, что харизматические явления первых веков христианства повторились среди древнего монашества, что старцы были носителями этих харизм — особых даров Святаго Духа, подаваемых человеку непосредственно от Бога по личной заслуге.

Духовные писатели устанавливают чрезвычайно высокую точку зрения на монашество. Подвижник в идеале есть существо богоносное, духоносное, бог. Как таковой он получает духовные дарования, излияниями которых отличались первые времена христианства. Дары пророчества, изгнания бесов, исцеления болезней и воскрешения мертвых не являются исключительными. Они обнаруживают только нормальную степень духовного возраста инока.

Тайная исповедь и духовническое врачевание рассматривались тоже как благодатный дар разсуждения духовом (1 Кор. 12, 10). Он не связывался с иерархической степенью епископа и пресвитера, а был приобретаем пострижением в схиму11. «Право вязать и решить», или «власть ключей», они трактовали, как совершенство дарований12.

В древних монастырях Востока исповедь и покаяние слагаются в самостоятельную систему, отличную от современной ей церковной покаянной дисциплины.

Рассмотрим, какова эта монастырская практика. «Отец духовный» — «πνευματικός πατήρ»13 — обозначает собою не священника, не исполнителя епископского поручения; это «простой монастырский старец, обязательный наставник инока, самостоятельно поставленный в монастыре и свободно выбранный учеником, большею частию не имевший священного сана... Он брал души учеников на свою душу, руководил ими в каждом шаге духовной жизни, а потому, принимая исповедь их помыслов и дел, поощрял и наказывал»14.