Opus 2

Ева всерьёз поразмыслила, стоит ли говорить то, что ей хотелось сказать. В итоге сочла, что Мирана Тибель не из тех, кто морщится от присыпанных солью ран: скорее уж из тех, кто немедля заковывает раны в сталь, дабы никто и никогда не смог её задеть.

– Мне жаль, что так вышло. С вашим мужем.

Бледные губы над фарфоровой кромкой едва заметно усмехнулись.

– На первых порах я часто представляла, что сделаю с Айрес, когда Мирк займёт её место. Яд выглядел разумным решением, но я всегда его презирала. В изобретениях проклятий, происхождение которых не раскроет Охрана, я не слишком сильна. Убить в открытую… Дуэль меня устраивала, но пятнать репутацию сына было бы последней глупостью. К тому же я не была уверена в победе, а оставить Мирка одного никак не могла. – Держа чашку одной рукой, Мирана отстранённо подпёрла голову другой. – Обратиться к Дауду тоже было бы подло, но я рассматривала это как вариант. Уже тогда полагала, что за бывшую королеву цена выйдет меньше, чем за правящую.

– А это действительно так? – отметив это фамильярное «Дауд», спросила Ева.

– Действительно. Я уточнила. Ради интереса. – Не поднимая головы, госпожа полковник сделала ещё один сдержанный глоток. – Правда, теперь он не возьмётся за это даже по такому знакомству, как наше. Слишком просто.

– Но Айрес охраняете вы, как-никак. Не думаю, что вашу систему защиты преодолеть так уж просто.

– Когда охранник и заказчик – одно лицо, шанс того, что система защиты совершенно случайно окажется ослаблена, разочаровывающе велик. Но Дауд пообещал, что не будет отказываться, если контракт предложит кто-то ещё. Тем интереснее.

Ева слабо улыбнулась: улыбаться широко от мыслей о чьём-то убийстве она не могла, даже если речь шла об убийстве Айрес.

– Если её убьют, Гербер… Уэрту это не понравится. Наверное.

Мирана пожала плечами. Без лишних пояснений. Возможно, тоже не знала, одобрит ли Гербеуэрт тир Рейоль убийство дорогой тёти – после всего, что та сделала с ним, с его братом и его возлюбленной.

Ева не была уверена, хочет ли это знать.

– Вы думаете, что не победили бы её? – произнесла девушка, перелистнув разговор на несколько реплик назад.

– Я думаю, сейчас в Керфи нет мага, способного её победить. По крайней мере в честном бою один на один.

– Даже если считать Уэрта?

– Даже если считать Уэрта. – Взгляд, которым госпожа полковник изучала её лицо, сделался неожиданно цепким. – Ты знаешь, что Айрес взяла с него клятву вассала?

– Могла бы спросить у вас то же, но теперь надобность в этом отпала.

– Могла бы догадаться, что я знаю. Буду считать, я очень похожа на человека, который легко допустит в свой дом виновного в гибели любимого мужа.

Её сарказмом можно было бриться.

– Вдруг Миракл ничего вам не рассказал, – вымолвила Ева, на миг задумавшись о странностях генетики. Во всяком случае, из двух братьев Тибель на госпожу полковника куда больше походил тот, с кем её не связывали кровные узы. – Ни сейчас, ни тогда.

– Он мог не рассказать чего-то отцу, но не мне. – Фарфор тихо звякнул о лакированное дерево, когда Мирана аккуратно вернула чашку на стол. – У клятвы есть одна любопытная особенность: она не возымеет силы, если вассал сильнее «сюзерена». Сильный маг подчиняет более слабого, но не наоборот. Со времён Берндетта не рождалось некромантов столь сильных, как Уэрт. Мне нужно пояснять, что из этого следует?

– Когда Айрес взяла с него клятву, Герберт был совсем маленький. И, естественно, не так силён, как сейчас. Что происходит, если вассал «перерастает» сюзерена? Может, его клятва вообще уже потеряла силу?

Мирана рассеянно посмотрела на полупустую чашку.

– Насколько я знаю, клятва не может быть разорвана, покуда «сюзерен» жив. Или покуда он сам не сочтёт её исполненной. О последнем, как ты понимаешь, речи не идёт. – Она обвела стриженым ногтем парчовый узор на ручке кресла. – На самом деле, вопрос любопытный. Вассальная клятва не изучена так хорошо, чтобы я могла на него ответить.

Герберт, лёгкий на помине, вошёл в комнату секунду спустя – в компании Миракла, вымотанного не меньше матери. Оба уже избавились от парадных одежд, вернувшись к привычным штанам и рубашкам, и оба изумлённо застыли на пороге.

– Герберт-младший уже не против женского общества, – сказала Ева, верно истолковав устремлённые на неё взгляды. Ласково потрепала дракончика за рогом на лбу, там, где у собаки были бы уши. – Дети так быстро растут, ах.

Услышав драконью кличку, Герберт-старший привычно поморщился.

Назвать малыша Гербертом было идеей Мирка. Дескать, иномирное имя подходит дракону как нельзя лучше. Но Ева подозревала, что новоявленному королю просто нравится всякий раз наблюдать за тем, как закатывает глаза любимый брат.