Я свидетель того, как близко к сердцу принимает Зоя судьбы людей, по отношению к которым совершается несправедливость. Ее статьи в газетах всегда информативны, точны, изобличают подлость и трусость тех, кто по роду деятельности должен быть объективен и честен. Как правило, это люди, облеченные большой властью и не отягощенные совестью.
Классическая русская литература — от Салтыкова-Щедрина и Достоевского до Короленко и Успенского — полна этими сюжетами. «Не могу молчать!» — девиз порядочного человека, обладающего мужеством и дерзостью обличительного высказывания.
Кроме природной тяги к справедливости, в Зое живет непосредственное сострадание. На крик «Помогите!» она отзывается тем, что покупает билет в Архангельск, Мценск, Потьму, Грозный… — всюду, куда зовет ее совесть.
И еще — верность. Чудесное, драгоценное свойство. Услышала, сделала — и не бросила пострадавшего: держит руку на пульсе, заботится, хлопочет, помнит о его семье. Такими были и ее умершие родители.
Зоя Светова — исключительно прямой человек, без тени лукавства, даже, может быть, несколько прямолинейный. Вот уж у кого «да» означает «да», и «нет» — «нет». В дружбе это иногда неудобно. Никогда не промолчит, немедленно выложит свое мнение, никогда не покривит душой.
Таких людей в нашей стране очень мало. Было бы больше, мы жили бы в другой стране. Потому так нужна Зоя Светова, ее работа и эта книга, которую вы держите в руках.
Действующие лица:
Часть первая
Дело судьи Мухиной
Ночной звонок
Больше всего на свете я не люблю ночные телефонные звонки. Наверное, этот страх я унаследовала от мамы: она боялась, что среди ночи ее разбудит мой брат-пьяница. В последние шесть лет, когда мама слегла и стала совершенно беспомощной, за ней по очереди ухаживали две сиделки. Я боялась, что среди ночи позвонит кто-то из них. Это могло означать только одно: маме стало хуже. А с некоторых пор у меня появились такие «клиенты», которые звонили в любое время, не очень-то церемонясь: день, ночь. Они звонили тогда, когда им было удобно. Это осужденные или подследственные. И звонили они из СИЗО или из колоний. Передавая друг другу мой номер телефона, они звонили в надежде, что я напечатаю в газете их историю. И это всегда были истории о беспределе милиционеров, следователей, судей. Бедолагам казалось, что статья в газете способна изменить их судьбу. Они, конечно, глубоко заблуждались, но с популярностью моего телефонного номера я сделать ничего не могла. А выключать телефон на ночь все-таки не решалась: вдруг я кому-то понадоблюсь?