Оракул прошлого

Умница, девочка! Лучшего исполнения отведённой ей роли нельзя было и желать! Ни старичок, ни уборщица не обратили на медсестру никакого внимания, в то время, как из-за стойки в ту же секунду возник узкий, со впалой грудью мужской торс, и сильно вытянутое горбоносое лицо с до синевы выбритыми щеками обратилось в сторону плачущей гостьи. Надо полагать, это и был администратор. Торс продвинулся вправо, вплотную приблизившись к девушке и вновь исчез. Его обладатель присел на корточки перед несчастной дюймовочкой.

Теперь настало время моего выхода на сцену.

Не спеша, но и не слишком медленно я пересёк наискосок фойе и оказался у цели. К уборщице и посетителю я повернулся спиной, закамуфлированной белым медицинским халатом, а от сцены, разыгрываемой моей великолепной помощницей, меня отделял ряд пластиковых корпусов всевозможных копиров, сканеров и прочей офисной начинки.

Сняв с рычагов трубку и прислонив её к уху, я сунул указательный палец в одно из отверстий телефонного диска и начал набирать нужный мне номер. Но в то же мгновение, когда я, провернув диск до фиксатора по часовой стрелке, отпустил его, проклятый древний механизм с отвратительно громким, как мне в ту секунду показалось, стрекотанием возвратился в исходное положение.

Я замер. Я был просто уверен, что в практически полной тишине просторного помещения, эхо этого звука разнеслось под сводами подобно грохоту грома. Мне представилось, как вздрогнул и оторвался от журнала старик на диване, как выронила лейку из рук уборщица, как вытягивается во весь свой тощий рост проклятый администратор, и все они вмести с изумлением и возмущением обращают взгляды в мою сторону.

Однако, ничего не произошло, лишь со стороны, где должна была происходить сцена утешения медсестры, послышались чуть более частые и громкие всхлипы. Вероятно, только там и был услышан звук, показавшийся мне безобразно громким, и находчивая Лана с пущим усердием принялась отвлекать внимание своего слушателя. Тот же, если даже и обернулся, мог заметить из своего положения лишь белый врачебный колпак, что, несомненно, должно было его успокоить, ибо врачам по инструкции звонить не возбранялось.

Да что с тобой? Упрекнул я сам себя. Что могло случиться, даже если бы меня засекли? Не из тюрьмы же мы бежим. Поднимется шум, тут же я сам и ответил на свой вопрос, возможно произойдёт задержка, а любое промедление, учитывая положение узников лабораторного блока, воистину, смерти подобно.

Сделав несколько глубоких вздохов, чтобы окончательно успокоиться, я, уже не обращая внимания на стрекочущие звуки антикварного агрегата, продолжил набор номера, известного во всём мире не более, чем дюжине человек. Прозвучало четыре долгих гудка, прежде чем мне ответили.

— Кто это? — спросила меня трубка голосом, который я менее всего ожидал в ней услышать. — Скажите, кто? — настойчиво потребовала малышка Софи. — Иначе я не позову дедушку — он очень устал.

Вообще-то, это был номер прямой связи, не обозначенный ни в одном справочнике. Мне он достался из памяти Полковника, а затем и Сержа — сыновей старого олигарха. И этот телефон не предполагал наличия никаких посредников. И, либо старик совершенно выжил из ума, допустив свою маленькую фаворитку до тайн смертельно опасных даже для могущественных мировых правителей, либо был совсем уже плох, добитый известием о смерти любимого из сыновей. Так или иначе, а отвечать что-то было надо. Причём, необходимо, чтобы девочка обязательно посчитала мой звонок важным и передала трубку «дедушке».

— Привет, Софи! — как можно более беспечным тоном поздоровался я со своей бывшей пленницей. — Это я — Дэн. Ведь я обещал не забывать о тебе!

На том конце провода на некоторое время, показавшееся мне, при данных обстоятельствах, вечностью, воцарилось молчание.

— Дэн-ангел? — наконец переспросила Софи. В её голосе прозвучала растерянность и недоверие.

— Да, детка, — необходимо было срочно как-то выкрутиться из положения. Мне прекрасно были понятны сомнения ребёнка, ведь в прошлый раз я был внутри её детского разума, я был сказкой. А теперь ангел-хранитель звонит ей по телефону, фи, как банально. — Ты помнишь, как мы болтали с тобой, когда я снизошёл на тебя там, в машине, рядом с дедушкой? — Только бы она не бросила трубку. — Мы говорили о твоём прошлом, о том, как дедушка спас тебя с улицы, и как ты заботишься о нём.

— Ещё мы говорили о его сыне, — явно всё ещё не доверяя мне, подсказала девочка. Это была проверка.

— Помню, — подтвердил я, — о Серже. Он умер.

— Ты знаешь? — удивилась она, всё ещё не вполне доверяя мне.

— Конечно, знаю, девочка моя, ведь я же ангел!

— А почему у тебя другой голос, и почему ты звонишь, а не явишься ко мне сам, как тогда? — резонный вопрос.

— Ангелов очень мало, — на удивление для самого себя быстро нашёлся я, — а людей очень много. Сейчас я помогаю другому человеку, и мне очень надо поговорить с дедушкой.

— А я думала, что ты только мой! — в её голосе прозвучали обида и детская ревность, но главная цель была достигнута — она теперь верила, что я именно тот, кем себя назвал.