Оранжерея

– Есть еще кое-что, – говорит вдруг Яна. – Оперативная безопасность для нас имеет первостепенное значение. Если кто-нибудь проболтается, мы все… нет, не умрем. Хуже. У доктора Хант в больнице работает полнофункциональная клиника мозгоскручивания. Если вы подадите хоть один знак за пределами подвала, что вовлечены в этот план, они закроют доступ к воротам, изолируют нас и наводнят политию зомби, которые нас рано или поздно захватят – на всех ни пуль, ни ножей не хватит. Затем нас немножко переделают и превратят в абсолютно счастливых, улыбчивых рабов. Кто-то из вас может решить, что это лучше, чем умереть, – хорошо, это ваш личный выбор. Но если я узнаю, что кто-то из вас попытается навязать такой выбор мне и настучать Юрдону – тогда вы узнаете, что мой личный выбор вполне допускает вашу ликвидацию. Если кто-то не хочет участвовать, пусть скажет прямо сейчас или побудет наверху и скажет мне, когда все уйдут. У нас есть А-ворота – мы можем просто заморозить вас и продержать в стазисе всю операцию. Нет причин участвовать в этом, если вы напуганы. Но если прямого и четкого отказа не последует и вы примете мое командование, я буду ожидать полного повиновения под страхом смерти, пока мы не захватим МОНАрх.

Яна оглядывает всех: выражение ее лица сурово. На мгновение Санни возвращается, просвечивая сквозь ее кожу, как яркая лампа сквозь камуфляжную сетку, пугающая и дикая.

– Вы всё поняли?

Со всех концов комнаты раздается хор «да».

Затем одна из беременных женщин в заднем ряду произносит:

– Так чего мы ждем? Погнали, народ!

* * *

Время несется галопом, приближая напряженный момент.

У нас обнаружились проблемы с логистикой. Наличие А-ворот в подвале библиотеки – замечательно, они незаменимы для того, что мы пытаемся устроить, но есть ограничения на их результативность. Нет редких изотопов – просто так взорвать капсулу не удастся. Нет шаблонов для проектирования танков, боевых дронов или чего-то большего по размеру, чем личный огнестрел. Т-ворота также нельзя собрать посредством А-ворот, поэтому нам придется работать без технологии червоточин – что отметает те же ворпальные мечи. Если бы у нас было время или иммунитет от наблюдения, мы могли бы обойти ограничения, но Яна говорит, что максимальный поток сырья – сто килограммов в час. Я подозреваю, что Фиоре, или кто бы там ни решил установить эту штуку в подвале библиотеки, специально ввел ограничения, чтобы в случае чего помешать кому-то вроде меня превратить ассемблер в орудие вторжения. Операционная безопасность врага нестабильна, как и во многих других перегруженных и недоукомплектованных проектах, но она далека от несуществующей.

В конце концов Яна говорит мне:

– Я собираюсь оставить ассемблер включенным на ночь – пусть собирает кирпич из пластифицированного гексогена вместе с детонаторами и несколькими дополнительными патронами для пистолета. Мы можем набрать около десяти килограммов за шестичасовую смену. Такое количество взрывчатого вещества, вероятно, укладывается в энергозатраты, которые мы можем себе позволить, не рискуя активировать какую-нибудь сигнализацию. Как думаешь, реально справиться с рамой ворот дальнего следования с таким количеством?

– Десять килограммов? – Я качаю головой. – Это просто смех.

Она пожимает плечами.

– Хочешь рискнуть и развернуть против Юрдона промышленную революцию – что ж, милости прошу.

Она права. Очень велика вероятность того, что враги заложили трояны в некоторые шаблоны для проектирования более продвинутого оружия – все, что сложнее пистолетов и химической взрывчатки, будет иметь блокировки и сенсорные системы, проскакивающие мимо наших проверок. Пистолеты-пулеметы, которые сделала Яна, – примитивные штуки с механическими спусковыми крючками, и целиться из них нужно на глаз, без возможности толкового наведения на цель. У них даже нет биометрических блокировок – кто угодно может отобрать пистолет у хозяина и из него же застрелить. Да, они убойнее арбалета, который я мастерила в гараже, но технически мы все равно жутко отстаем. С другой стороны – отсутствие электронной начинки делает их неотслеживаемыми и, что еще более удачно, невзламываемыми.

– Ты проверила патроны? – спрашиваю я. – Так, на всякий случай?

Яна кивает:

– Все работает. Не бойся.

– Ну, по крайней мере, хоть что-то работает. – Я была бы рада, будь у нас шансы присовокупить к арсеналу парочку парализаторов, но, поскольку я больше не выдаю себя за Фиоре, это довольно сложно организовать.

– Что ж, теперь либо пан, либо пропал, – замечает Яна.

Я глубоко выдыхаю и говорю:

– А когда было иначе?

– Раньше у нас было много шансов, забыла? – Ее плечи еле заметно подрагивают. – Те же бэкапы. А теперь если выход последний, то он последний. Не ожидала, что тут все так обернется.

– Я тоже. – Я заканчиваю собирать сумку и выпрямляюсь. – Как думаешь, кто-нибудь расколется?