Оранжевая смута

– Да меня хоть в мой родной город Львов пошлите, я и там смогу быть губернатором, – умолял Дьяволивский госсекретаря Бздюнченко. – Я вам такой порядок наведу в Лемберге: не узнаете города. Во-первых, ни одного русского, ни одного еврея, ни одного венгра или татарина вы там не найдете. Любой язык, кроме украинского, будет запрещен, любого шпиона, прежде всего москаля, я изгоню из города.

– А поляка?

– Ну, поляки – наши добрые соседи. И потом, у меня у самого польские корни.

– Все понятно. Губернаторов назначает лидер нации, и тут… что вам сказать? Все зависит от него, – произнес Бздюнченко и уткнулся в бумаги.

– Пся крев, – загадочно произнес Дьяволивский, – я верой и правдой служил оранжевой революции, и теперь вы мне предлагаете ходить в денщиках. Несправедливо это. Вы оставили за бортом самых преданных делу оранжевой революции людей. Это и Школь-Ноль, и Курвамазин, и ваш покорный слуга Дьяволивский, писатель и великий философ.

Бздюнченко оторвался от бумаг и с тоской посмотрел на своего соратника депутата, а потом сказал:

– Вы знаете, я подозреваю, что лидер нации делает правильный ход. Самых преданных людей оставляет про запас. Мало ли кто из его соратников начнет выкобениваться, а так, когда знаешь, что у тебя есть люди про запас, которые находятся в тени, вернее в резерве, можно спать спокойно. Вон Пердушенко: уже вступил в конфликт с нашей Юлечкой. Еще немного, и Пердушенко коленкой под одно место. Тогда его пост наверняка займете вы, а может, и Курвамазин. Одно можно сказать: всем найдется место. Только терпение и еще раз терпение.

– Дзенкуе, пан Бздюнченко. Теперь я буду спокойно ждать своей очереди, – произнес Дьяволивский и встал со стула.

– Только не ведите пассивный образ жизни. Выступайте с трибуны, как и раньше, восхваляйте нашу оранжевую демократическую революцию и в особенности ее лидера, нынешнего президента Вопиющенко, и да поможет вам Бог.

– Я незаметно стараюсь держаться на уровне нашего Цицерона Курвамазина. Он по десять раз в день держит речь с трибуны парламента, и я столько же. В редких случаях выходит и больше.

Секретарь доложила Бздюнченко, что в приемной депутат Школь-Ноль. Бздюнченко поморщился и сказал:

– Все по тому же вопросу. А что я могу сделать? Пусть обращаются к лидеру нации.

Но Школь-Ноль не стал дожидаться возвращения секретаря и вошел с кислой улыбкой на лице.

– Здравия желаю, пан Бздюнченко. Я по совместительству, так сказать, неофициально командую дивизией «Галичина». Это будущий костяк нашей армии в борьбе с москалями. Поскольку меня никто не пригласил занять какую-нибудь должность, то я решил… впрочем, надо поговорить с лидером нации и создать спецвойска, которые смогли бы противостоять агрессии извне. Я согласен быть главнокомандующим дивизии «Галичина». Это должность на уровне заместителя министра обороны страны, неплохо, правда, господин, вернее, пан госсекретарь? Как вы на это смотрите?

– Я, кажется, положительно. Но без Виктора Писоевича нельзя решить окончательно эту проблему.

– А что вы можете решить вообще, что вы за госсекретарь?

– У меня маленькая должность. Это не то, что в Америке. Мы бедная страна.

– Так давайте станем богаче. Как только я организую дивизию, а затем и армию, мы сможем покорить, а затем и присоединить Россию с ее ресурсами, а потом войдем в Евросоюз. Чем плохо?

Школь-Ноль хорошо подготовился. Он задавал четкие, требующие честного ответа вопросы и предлагал то, что устроило бы и лидера нации.

– Андрей Вацлавич! Вы так хорошо говорите… вы настоящий оратор. Дождитесь президента, он в поликлинике, ему там желудок промывают, токсины выводят. Ваше предложение ему понравится.

Школь-Ноль почесал затылок.

– Вы говорите верно, но президент не склонен будет вести такие, прямо скажем, щекотливые переговоры. Я мог бы завтра либо послезавтра к нему наведаться, вы запишите меня на прием к нему.

В это время раздался звонок по прямому проводу. Бздюнченко вздрогнул и тут же схватил трубку.

– Слушаю, господин президент! Насчет Колюсникова? Все идет по плану. Наши люди работают в Донецке, у них полные карманы долларов. Организовано тотальное прослушивание переговоров председателя областного совета. Сбоев нет, но и компромата пока нет. Министр безопасности Турко-Чурко и министр Залупценко делают все, чтобы скомпрометировать Колюсникова. Да, да, слушаю. Какие у меня предложения? Гм, надо подумать. А, вот. Надо пригласить этого Колюсникова и поставить ему одно условие. А какое, я подумаю и доложу вам.

– Доложите обо мне, господин госсекретарь, – произнес Школь-Ноль, складывая ручки, как православный перед изображением Христа. – Одно словечко замолвите либо, если такое возможно, передайте мне трубку, я сам скажу, что у меня наболело на душе.

Но Бздюнченко не реагировал на просьбу коллеги по Верховной Раде: все внимание, как и положено госсекретарю, было сосредоточено на разговоре с президентом.