Оранжевая смута

Здесь будет соотношение один к тысяче, если не больше. Что касается вывода моих войск из Ирака, то, несмотря на то, что мы уже приняли решение о выводе, поступим так, как вы скажете. Я хочу сообщить главный девиз новой власти в Украине: навеки вместе с Америкой. С Россией мы только делаем вид, что хотим дружить. На самом деле я ненавижу Россию. Доказательством тому является мое решение назначить министром иностранных дел председателя украинского «Руха» Бориса Поросюка. Указ о русском языке я не подписал, а передал только его проект в правительство. Массы уже возмущаются, выражают протест. Под давлением общественного мнения, я отзову проект этого указа. Позвольте, господин президент, заверить вас в моей вечной симпатии к вам, к вашему народу, вашей нации и к вам лично.

– О, йес! – изрек Пеньбуш. – У нас в Америке этот вопрос не стоит: каждый может говорить на том языке, который ему нравится, но у вас особые условия. Если русский язык мешает вам в проведении демократических преобразований, то его надо изъять. Я хотел бы затронуть вопрос продажи ракет Ирану. Как так могло случиться? И можете ли вы пообещать мне, что подобное не повторится?

– Никогда, клянусь честью! Мы друзья навеки. Заверяю вас: Украина всегда с вами, всегда с Америкой, какие бы отношения у нее ни сложились с Евросоюзом. Если скажете, мы никогда не будем стремиться в этот Евросоюз: наша цель – союз с Америкой. Берите нас под свое крылышко. Прикажите отменить поправку Джексона – Веника, признайте нашу страну страной с рыночной экономикой, пустите наши товары на ваш рынок. Помогите нам подняться на ноги. Хотя бы с колен встать.

Вопиющенко сам стал опускаться на колени, но Пеньбуш удержал его. Поблагодарив его за мужество на трибуне майдана, он сказал, что Америка выделит еще пятьдесят миллионов долларов на помощь Украине, и добавил:

– Я хочу удостоить вас особой чести – выступить в Конгрессе США. Вы будете первым лидером на постсоветском пространстве, удостоившимся такой чести. У нас только Черчилль выступал в Конгрессе да Вацлав Гавел, президент Чехии, и, кажется, Борис Ельцин. Был еще Лех Валенса.

– Благодарю вас, от души благодарю.

– Сейчас мы выйдем к журналистам, а затем вы поедете на встречу с бизнесменами Америки.

Два президента вышли к журналистам, но их выступления были короткими и нерезультативными. Жалкая подачка в виде пятидесяти миллионов долларов – вот все, на что расщедрилась Америка после оранжевой революции.

Вопиющенко все хотел напомнить Пеньбушу о двух миллиардах, выделенных Америкой, но Катрин каждый раз щипала его и шептала: тише, болван.

На встрече с бизнес-элитой Вопиющенко требовал не давать взяток украинским чиновникам. Это было главным в его речи. В Америке спешили избавиться от гостя. Завтра, в пятницу, похороны Папы римского, и Пеньбуш должен быть в Риме.

Перед отлетом из США один из корреспондентов спросил:

– Колюсников арестован по политическим соображениям? Оранжевая революция принесла беззаконие на вашу землю?

– Мы будем действовать только согласно закону, – отмахнулся Вопиющенко и направился к самолету. Он тоже уезжал в Рим на похороны понтифика.

Рим его никак не встречал. Наоборот, здесь были проблемы с жильем: пришлось ночевать в посольстве.

– Давай поедем еще куда-нибудь, – предложила Катрин. – Я не горю желанием возвращаться домой и наблюдать эту ужасающую нищету.

– Куда мы можем поехать, я, право, не знаю. Хорошо бы в Китай: там мой Литвинов, председатель Верховной Рады. Он захлебывается от восторга в связи с победой оранжевой революции.

– Поехали. Я в Китае не была.

– Но я не согласовал этот вопрос с Пекином.

– Тогда в Марокко.

– Я тоже, кажись, там не нужен, меня там никто не ждет. Лучше позвоню своему другу Косневскому в Польшу. Если он свободен, он нас примет.

Президент Польши Косневский, сделавший так много для победы оранжевой революции, не смог отказать тому, кто стал его другом и единомышленником в непростых отношениях с Россией, и дал согласие на приезд Вопиющенко в Варшаву.

В Варшаве президентская чета несколько расслабилась: тут лидер нации чувствовал себя как дома. Он значительно оживился, задавал много вопросов, советовался, как ему быть с восточной частью Украины, что будет, если он посадит около миллиона человек, – ведь там живут практически все русские, а это мина замедленного действия.

Президент Польши советовал проявить максимальную осторожность в этом вопросе и выступить на пресс-конференции с заявлением о том, что он не станет давить на следствие в деле Донецкого председателя областного совета Бориса Колюсникова.

– Президент может быть инициатором не только ареста того или иного лица, но и его ликвидации, – сказал Косневский, – перед своими гражданами необходимо заявить: я к этому не имею никакого отношения, это дело правоохранительных органов.

Лидер нации нахмурился и ничего не сказал на это. Только вечером поделился с супругой.