Оранжевый абажур : Три повести о тридцать седьмом

Конечно, представители прокуратуры иногда посещают тюрьму и теперь. Но только тогда, когда их вызывает сама администрация этой тюрьмы. Обычно для того, чтобы составить протокол об очередном убийстве или самоубийстве. Вот и сейчас в здешнем морге прихода прокурора ожидают два трупа. Один из спецкорпуса. Поднятым где-то осколком стекла какой-то бывший военный перерезал себе вены на руках. Другой — из корпуса мелкой уголовной шпаны. Сокамерники сделали ему ночью «темную», удушили сенной подушкой. Должно быть, заподозрили в стукачестве. Но такие дела не относятся к компетенции прокуратуры по надзору даже формально. Этот парень явился сюда, наверное, просто чтобы представиться начальнику тюрьмы и его заместителям. А для пущей важности придумал для своего посещения какой-нибудь предлог. Теперь вот делает вид, что ищет какую-то запись в своем новеньком блокноте, хотя все, конечно, помнит и так…

Посетитель, действительно, отлично помнил, зачем он сюда явился. Но рылся в портфеле и перелистывал толстый блокнот он не для пущей важности, как думал хозяин кабинета, а чтобы скрыть свое смущение. Причины же для такого смущения были весьма существенные. В качестве должностного лица, да еще состоящего на такой строгой и важной должности, Корнев выступал впервые в своей жизни. В настоящей, большой, мрачной даже по своему внешнему виду тюрьме он тоже был впервые. Весьма серьезной была и причина, побудившая его явиться сюда вопреки тому, что называется «здравым смыслом». Все это заставляло внутренне волноваться, хотя представитель Закона должен быть неизменно холоден и строг. Была еще одна причина для смущения, которую Корнев старался скрыть особенно тщательно. Этой причиной была его моложавость, усиливающая и без того невыгодное для представителя Власти впечатление отего молодости. Из-за нее молодому прокурору не давали даже его неполных двадцати пяти лет. Не помогали ни жиденькие усики, которые, впрочем, упорно отказывались расти как следует, ни постоянное соблюдение на лице строгого и серьезного выражения. Улыбка Корневу была буквально противопоказана. Стоило только ему улыбнуться, как на его неприлично толстых щеках проступали какие-то полудетские ямочки. Впрочем, они и так уподоблялись некоему шилу в мешке, утаить которое было решительно невозможно. Сейчас, например, прокурору было совсем не до улыбки. И все-таки пожилой тюремщик, сидящий напротив, смотрит на него с тем выражением, с которым обычно спрашивают: «Эй, малый, а сколько тебе годов?» Есть же на свете счастливцы, которым уже сорок, а то и все пятьдесят лет!

Отвлекающая возня с портфелем и блокнотом помогла, наконец, Корневу настроиться на сдержанно холодный тон, обязательный при строго официальных отношениях. Такой тон был тем более обязательным, что молодой прокурор уже знал — его требование к тюремной администрации, хотя оно было совершенно законно, произведет на ее представителя ошеломляющее впечатление. Правда, это предвидение было им сделано, так сказать, теоретически, на основе изучения дел в прокуратуре, на ответственную должность в которой он попал буквально со школьной скамьи. Корнев по-настоящему ни разу не предъявлял своих прокурорских прав.

— У вас содержится, — сказал он, делая вид, что читает по записи в блокноте, — арестованный Степняк Иван Степанович. От него в прокуратуру поступило заявление о вызове ее представителя…

Дежурный с трудом скрыл удивление. Мальчишка-прокурор, оказывается, по-мальчишески же и наивен! Да похоже еще и просто глуп. Не мог придумать менее кляузного повода для посещения тюрьмы. Неужели за месяц службы в своей прокуратуре он не понял, что если будет являться на все вызовы жалующихся на несправедливость арестованных, то ему жизни не хватит! Но конечно, ничего этого начальник тюрьмы прокурору не сказал.

— В настоящее время у нас в списочном составе десятки тысяч заключенных. Вы знаете номера корпуса и камеры, в которой содержится этот…

— Степняк. Корпус номер пять, камера — восемьдесят третья. — Дежурный откинулся на спинку стула, забыв, видимо, что ему не следовало бы выдавать своего изумления — Спецкорпус? Вы получили заявление из спецкорпуса?

— Да, а что?

В глазах посетителя хозяину кабинета почудилось что-то похожее на вызывающую усмешку. Он спохватился:

— Да нет, ничего… — Выручил зазвонивший на столе телефон. — Извините…