Оранжевый абажур : Три повести о тридцать седьмом

Дежурный обрадовано схватил трубку. Он говорил с кем-то из подчиненных о каких-то своих тюремных делах, а сам в это время лихорадочно обдумывал сложное положение, в которое его поставил этот не то дурак, не то провокатор. Конечно, по существующему положению прокурор по надзору за тюрьмами вправе посещать все их закоулки. Но даже во времена, когда нагрузка тюрем и состав заключенных носят обычный характер, здравомыслящие люди на этой должности знают предел их фактических полномочий, дальше которых они не идут. И не ломятся в отделения, где содержатся государственные преступники. Да и как этот парень с портфелем узнал, где находится один из таких преступников, недавно порученный попечению Центральной? Может, он и в самом деле провокатор, подосланный сюда областным управлением НКВД, чтобы посмотреть, как сумеют выйти из создавшегося щекотливого положения главные начальственные лица этой тюрьмы?

По счастью, дежурный помощник вправе заявить, что он здесь не самый главный начальник и не имеет полномочий решать такие вопросы, как пропуск к подследственному, числящемуся за областным управлением НКВД, кого бы то ни было. Пусть товарищ прокурор обратится к самому начальнику тюрьмы, сказал помначтюр, положив наконец трубку. Майор запретил своим помощникам принимать без него ответственные решения. Очень жаль, но представителю прокуратуры придется либо посетить тюрьму еще раз, либо подождать возвращения начтюра, которого вызвал к себе начальник областного управления…

— А это долго?

Дежурный пожал плечами:

— В управлении сейчас часто происходят совещания по делам, связанным с местами заключения. И тогда не исключено, что долго…

— Все равно, я подожду, — заявил посетитель с появившемся на лице выражением мальчишеского упрямства. — Позволите мне подождать здесь?

Хозяин кабинета постарался сделать любезную мину:

— Да, конечно… — тем более что сам он должен отлучиться в один из корпусов. Все они сейчас перегружены, и дел невпроворот. Извинившись, что оставляет гостя одного, дежурный вышел из комнаты. Тот посмотрел вслед ему настороженным понимающим взглядом: пошел, небось, оповестить по телефону своего начальника о прибытии неожиданного и нежелательного посетителя! Жаль, что застать начтюра врасплох прокурору уже не удастся. Но его решение осуществить сегодня свои права остается неизменным. Хотя и стоит ему немалого волевого усилия.

Прошло всего полтора месяца с тех пор, как Корнев закончил Юридический институт и прямо со студенческой скамьи попал на свою нынешнюю должность. Подобным прыжкам в те тревожные годы никто особенно не удивлялся. Это было время сокрушительных падений и головокружительных карьер. Вчерашние студенты, минуя длинную и скучную иерархическую лестницу, становились главными инженерами и главными конструкторами крупных предприятий, главными специалистами проектных институтов, иногда едва ли не действительными членами ученых академий. А почему бы и нет, если вчерашний командир роты сегодня командовал полком, комсомольский организатор при небольшом предприятии назначался секретарем горкома партии, а поднаторевший только на верноподданнических выкриках секретарь парткома завода — его директором. Мутная волна ежовщины топила множество людей, но такое же множество она и возносила на своем грязном гребне. В особенно выгодном положении оказывались молодые специалисты, когда требовалось очередное замещение должности, на которой был необходим формальный образовательный ценз. Выгодно, конечно, только с точки зрения карьеры. Многим, правда, эта карьера пошла затем во вред, вместо специалистов из них получились чиновники. Для других она обернулась скатыванием в ту же яму, где уже находились их предшественники. В чехарде непрерывных смещений просто выталкивание вон неудачно назначенных на высокую должность почти не практиковалось. Его заменяло сталкивание их в пропасть.