Оранжевый абажур : Три повести о тридцать седьмом

Желая, вероятно, сказать молодому собеседнику что-нибудь очень приятное, начтюр почти в точности повторил то, что говорил своему новому подчиненному при первой встрече с ним областной прокурор, только куда более любезным и благожелательным тоном: у молодости есть, конечно, свои недостатки, прежде всего — отсутствие жизненного и служебного опыта. Но они быстро изживаются и с лихвой возмещаются свойственной этому возрасту энергией и верой в собственные силы. Ставка на молодых — это очень правильная политика партии и правительства…

Любезный хозяин не догадывался, что гостю его речи совсем не по душе. Корневу всегда казалось, что подобные слова адресованы его дурацким ямочкам на щеках. Они звучали как утешение больному некоей зазорной болезнью, которой-де стыдиться нечего, она пройдет. А главное, было очень похоже, что этот толстяк, человек, вероятно, занятой, заговаривает ему зубы. Поэтому, как только тот умолк, ожидая, вероятно, ответной реплики польщенного молодого человека, Корнев спросил, как обстоит дело с удовлетворением его требования. Содержание этого требования начальнику тюрьмы, вероятно, известно.

Благодушие на лице майора сменилось выражением сожаления и озабоченности. Да, конечно, ему об этом доложили. Но он полагает, что свою встречу с арестованным прокурору надлежало бы отложить до лучших времен. Дело в том, что при нынешней перегруженности здешней тюрьмы — товарищ прокурор не может этого не знать — в ней не всегда удается соблюсти установленные санитарные нормы. Поэтому нередки вспышки инфекционных заболеваний: дизентерии, брюшного и даже сыпного тифа. Особенно неблагополучен в этом отношении пятый корпус Центральной, являющийся ее главным корпусом. В просторечии его здесь называют обычно «Спецкорпусом», так как в нем содержатся обвиняемые по ка-эр статьям. Среди них сейчас замечено появление целого букета заразных болезней, и майор настоятельно не советовал бы даже заглядывать в Спецкорпус тем, для кого это не обязательно по роду их службы…

— Но именно для выполнения своего служебного долга я и явился сюда, — сказал Корнев.

— Да, да, конечно, — поспешил согласиться майор. Он имел в виду только то обстоятельство, что в то время как надзиратель, например, не может не явиться на очередное дежурство, прокурор вправе свое свидание с заключенными отложить до более подходящего времени. Это вряд ли что изменит по существу дела, но крайне не желательно именно потому, что у подследственного, к которому хочет пройти товарищ Корнев, врачи тоже подозревают какое-то заразное заболевание.

— Но в таком случае он должен быть переведен в тюремную больницу.

Начальник тюрьмы пояснил, что это обязательно только в случае, когда заболевший заключенный не один в своей камере. Но Степняк, как особо важный государственный преступник, содержится в одиночке. Таких больных, если нет необходимости в хирургическом вмешательстве или неотрывном медицинском наблюдении, лечат обычно на месте. И их камеры до дезинфекции превращаются, если болезнь заразная, в место, куда постороннему лучше не заходить. Имея это в виду, начальник тюрьмы успел даже посоветоваться со своим главным врачом по телефону о переводе арестованного в комнату для свиданий подзащитных с их адвокатами. Товарищ прокурор ничего, вероятно, против такого варианта не имел бы. Но главврач решительно возражает. Будут нарушены санитарные правила, и подобное путешествие может оказаться весьма вредным для больного…

В заплывших глазках майора сквозила почти нескрываемая ирония. Ловкая ложь вряд ли была им придумана только что. Скорее это был уже давно испытанный способ вежливого отказа пропустить дальше ворот тюрьмы ее правомочных, но нежелательных посетителей. И был он рассчитан не столько на их легковерие и трусоватость, сколько на способность понять, что дальнейшая настойчивость тут неуместна. Однако прокурор вправе отклонить любые попытки отговорить его от свидания с заключенным. В положении об обязанностях инспектора тюрем о необходимости охраны его здоровья ничего не сказано. Поэтому он будет требовать пропуска в Спецкорпус даже в случае, если этот хитрый толстяк заявит, что там будет холера или бубонная чума…

— Чем именно болен арестованный Степняк?

— Врачи еще не установили этого точно. Но что-то кишечное. Возможно даже, что брюшной тиф.

— Ну, это не так опасно. Я ведь не собираюсь ни здороваться с больным за руку, ни есть с ним из одной миски…