Оранжевый портрет с крапинками

— Я готов! Пусть Паганель! Только не ссаживайте на берег! Куда я теперь денусь? Возьмите в команду!

Капитан посмотрел на Жору:

— Старпом, вы говорили, что нам не помешал бы еще один матрос...

— Вы сказали «матрос», капитан? Если вы спросите меня, то я скажу, это не матрос, а недоразумение. Клянусь памятью дедушки...

— Я буду стараться! — заломил руки Паганель.

— Хорошо. Но только на полставки, — смилостивился Жора.

— Я готов! Я буду!..

Жора снисходительно сказал:

— Дядюшка Юферс, возьмите матроса Паганеля на камбуз, и пусть он перемоет и вычистит вам всю посуду...

Паганель с готовностью встал навытяжку. Но дядюшка Юферс заворчал:

— Еще чего. Не надо мне на камбузе посторонних. Я привык со своими делами управляться сам...

— Пусть он поможет мне разобраться с запасным такелажем... — вмешался Охохито. — Как хорошо, что я нечаянно не нажал курок. Пистолет этой системы, мастера Родриго Гарсии Ментозы, одна тысяча шестьсот шестьдесят четвертого года, даже в дубовом баркасе делает пробоину размером с медузу породы голубая гортензия. А вот если взять из моей коллекции другой пистолет, француза Шарля Этьена Бомбадура, тыща семьсот первый год, так он...

Капитан Ставридкин возвел глаза к зениту: «Что за экипаж мне попался!»

— Все по местам! Дел невпроворот!.. Макарони, тысячу морских ведьм тебе за шиворот! Не приводись все время! Стаксель у тебя полощет, как полковое знамя!..

— Есть, капитан... Не надо про ведьм, капитан... — Макарони аккуратненько поплевал через плечо и три раза стукнул согнутым пальцем по деревянному нактоузу.

Дядюшка Юферс на камбузе готовил для приятеля-гнома чай.

Гоша, уютно устроившись между плитой и переборкой, просил:

— Только без сахара, дорогой Юферс. Чтобы сплошная соленая вода.

— Да помню, помню я твои привычки. Еще по временам «Долбленой тыквы»...

— Ах, какая была таверна... — покивал Гоша. — Самая... это... знаменитая на всем побережье. Дом родной для моряков...

— Все еще мечтаю на старости лет: вот скоплю деньжат да выкуплю обратно. Да только где уж...

— Я вот тоже думаю про такое... это самое... Наскрести капиталец да купить какую ни на есть деревянную посудинку с одной-двумя мачтами, чтобы поставить у тихого причала и доживать там век. Соленый чаек попивать, над поэмой работать потихоньку...

— Оно бы хорошо. Да где уж там. В наше время чудес не бывает, милый Гоша...

— Конечно... только... это самое... я что хочу сказать... — У Гоши сделалось таинственное лицо. — Такое тут это... дело... Может, нам, Юферс, на старости лет это... еще повезет...

— Гоша, ты о чем? — осторожно спросил дядюшка Юферс. Что-то почуял...

Гоша поманил приятеля поближе, тот нагнулся. Гоша, щекоча пухлую щеку старого боцмана, что-то зашептал ему.

— Не может быть... — выговорил дядюшка Юферс, когда шепот кончился.

— Как... это самое... не может, если документ? Главное, разобраться и разыскать. Хватило бы на всех... Я потому и с ребятишками напросился. Сказано, что это... если такие, как они, будут рядышком, то это самое... придет удача...

— Вот оно что... А мальчикам-то сказал?

— Ох... нет. Боюсь, они подумают, будто я это... из корысти с ними дружбу завел... А я ведь с ними и без того. Еще до этого... Владик, он вообще... это самое... отрада души... Когда я с ним, то не надо никакого этого... сокровища...

— Оно понятно, — согласился дядюшка Юферс. — Ну а если найдем, не помешает...

— Я это... то самое и говорю...

Максим и Владик (в оранжевых спасательных жилетиках), расположившись с Жорой на крыше рубки, постигали азы мореходного искусства, передвигая лежащие перед ними огурцы.

— Значит, повторяем... — Жора шевельнул на крышке люка большой огурец. — Если ветер так, как сейчас, слева и спереди, это что?

— Бейдевинд левого галса! — отчеканил Максим.

— А если судно пойдет носом влево, вот так... — Жора со значением стал поворачивать огурец, носом к ветру... это оно что делает?

— Приводится! — опять поспешил Максим. Владик незаметно зевнул.

— А если оно линию ветра по инерции носом перешло... значит, что оно сделало?

Максим на секунду замешкался с ответом, и Владик рассеянно сказал:

— Поворот оверштаг оно сделало, — и вскинул к небу лицо. — Дядя Жора, можно я верхушку мачты с чайками сниму? Их так здорово солнце высвечивает...

— Подожди с чайками. Лучше скажи: сейчас какой у нас бейдевинд? Крутой или полный?

— Ну конечно, крутой, раз у Макарони все время стаксель заполаскивает. Давайте выберем стаксель-шкот потуже...

Максим озадаченно моргал, видя у Владика такие морские познания, которыми тот совсем не гордился.

— Клянусь дедушкой, в самом деле... Охохито, Паганель! Выберите стаксель втугую, сами не видите, что ли? А то придется закладывать лишний галс...

Матросы засуетились. Владик проворно щелкнул «Зенитом», снял их работу. Потом глянул вдаль, сдвинув на лоб очки.

— Дядя Жора, там что-то блестит!.. Плывет.

— Прямо по курсу?

— Да нет, на два румба правее! Пусть Макарони увалится, а?

— Макарони, два румба вправо! Держи на блестящий предмет!..