Орда (Тетралогия)

— Потому что он свой, Гамильдэ, — Баурджин усмехнулся в ответ. — А мы с тобой — чужаки.

— Ну да, — юноша качнул головой, — конечно.

Юные девушки в лёгких одеждах осыпали Каир-Ча полевыми цветами — колокольчиками, васильками, фиалками.

— Вот бы и нас так, — завистливо прошептал Гамильдэ-Ичен.

И — как по приказу — цветы посыпались и на гостей. Только не колокольчики, а другие. И даже скорей не цветы, а травы — шалфей, зелёный лук, ещё какие-то пахучие жёлтые цветочки, укроп даже!

Так и шли…

Мимо ликующих, празднично одетых людей, мимо застывших, словно статуи, воинов с короткими копьями, мимо идолов с медвежьими черепами. Рядом с идолами в землю были вкопаны два больших — прямо-таки огромных — горшка, почему-то напомнившие Баурджину-Дубову котлы для варки асфальта. С чего бы такие воспоминания? Наверное, из кинофильма «Путёвка в жизнь». Рядом с котлами лежали дрова и круглые камни. Целая вереница подростков, годками чуть младше виновника торжества, с радостными криками таскала в котлы воду из расположенного в самом конце улицы колодца.

Семь раз обойдя идолов, праздничная процессия вернулась обратно к гостевому дому. Баурджин наклонился — подтянуть штанину, — замешкался, исподволь оглядывая двор. Вот — совсем низко от земли — крыша, за ней какая-то пристройка, как видно — амбар, рядом с ним — приготовленные для ремонта изгороди жерди…

Не заходя в дом, вождь и юный герой попрощались с гостями до завтра.

— Сейчас — пейте, ешьте, отдыхайте — не забудьте, вот-вот придут девы! — радостно потирая руки, смеялся старик.

Каир-Ча, напротив, был словно бы чем-то смущён и прятал глаза. Наверное, совестно стало — ему ведь сегодня был основной почёт. Вот даже и не простился толком, лишь буркнул что-то. Вот и спасай таких!

Баурджин задержался у двери… Походил, пиная ногами траву… подобрал какую-то палочку… От нечего делать, принялся обстругивать её ножиком…

— Эй, князь! — выглянул из дома заждавшийся Гамильдэ-Ичен. — Ты что там застрял? Девок ждёшь? Давай-ка лучше выпьем.

— Выпьем… — громко захохотал нойон. — Когда там они ещё придут, эти девки.

Вошёл.

И, сграбастав Гамильдэ-Ичена за шиворот, прижал к стене:

— Ты знаешь, чем мы будем на завтрашнем празднике?

— Чем?

— Пищей, уважаемый Гамильдэ!

Глава 12 Побег-2 Сентябрь—октябрь 1201 г. Северо-Восточная Монголия

Бегите, подобно коню, идущему впереди,

Так, чтобы алмазом на шапке стал месяц у вас впереди!

Л. Данзан. Алтан Тобчи

— Пища? Мы?

— Да, Гамильдэ, — Баурджин зачем-то перешёл на шёпот, хотя вокруг — можно было поклясться — никого не было. — Посмотри, как ведёт себя этот недоносок Каир-Ча, как его осыпают цветами. Никто даже не заикнётся, что медведя-то убили мы. Впрочем, это-то ладно, а вот другое… Настораживают меня некоторые моменты, Гамильдэ, очень настораживают. Каир-Ча осыпали цветами, а нас с тобой — укропом, тмином, ещё чёрт знает чем… что обычно кладут в похлёбку. А как поглядывали на нас местные людишки там, у котлов… Я б сказал, с вожделением! Чуть ли не облизывались даже! А эти огромные глиняные горшки! Кого в них будут завтра варить? Нас! Это заброшенное племя — и есть пресловутые северные людоеды, Гамильдэ!

— Да что ты такое говоришь, нойон! — замахал руками юноша. — Что, эти люди Большого Двуногого — и есть северные людоеды из древних легенд? Что-то не очень верится. Посмотри, как к нам здесь относятся. Как и у нас, гостеприимно.

Нойон покачал головой:

— Не сравнивай лесных людей и людей степи. Для степняков любой путник — это новости, развлечение, разговоры. А здесь, в лесных дебрях, в горных теснинах, чужак — это всегда соглядатай, разведчик, от которого нужно немедленно же избавиться. Как должны были бы поступить и с нами. А что на самом деле?

— Так ведь, может, и у здешних такие же обычаи, как и у нас!

— Не может, Гамильдэ! Не может. Слишком уж разные условия жизни. И ещё подумай — пир, дружеское расположение вождя, девочки… Не слишком ли хорошо? А ведь не зря говорят: когда слишком хорошо — уже не хорошо.

— Ладно, — Гамильдэ-Ичен задумчиво кивнул. — Я всегда привык доверять тебе, нойон. Раз уж ты так считаешь… Что будем делать? Бежать?

— Бежать. — Баурджин потёр руками виски. — Только не сразу. Не сейчас. Полагаю, нам просто-напросто не дадут этого сделать.

— Но ведь…

— Если стражей не видно — это ещё не значит, что их нет. Дождёмся темноты. И вот ещё что. Смотри — у нас не отняли оружие, не заперли, уготовив на завтра страшную смерть. Значит, что?

— Значит, к утру на нас нападут, — тихо отозвался юноша. — Ворвутся в дом, возьмут тёпленькими, свяжут…

— Может быть, — нойон хмыкнул, — но куда легче просто подсыпать какой-нибудь сонной травы в вино или брагу. А уж потом связать — это, кстати, могут сделать и женщины.

— Тогда нужно не пить!

— Подозрительно!

— Тянуть время, насколько можно.

— А вот — правильно. Так и поступим. Что же касается питья, то… Есть у меня одна задумка…