Орда (Тетралогия)

— Приготовились! — оглянувшись, скомандовал Старогуб, с удовольствием наблюдая, как ладно и сноровисто действовали бойцы. — Главное, парни, не торопитесь. И помните, без команды не стрелять.

— Так точно, помним, товарищ старшина!

Сквозь прорезь в пулемётном щитке Дубов напряжённо всматривался в позиции врагов. Во-он они, там, за рекою, близко… Ну, идите, идите…

Иван скосил глаза на старшину. Потом на своего «второго» — молодого парнишку из недавно присланных.

Старшина поднял руку:

— Винтовки — огонь!

Сухо защёлкали выстрелы.

— Дубов, готов?

— Так точно, товарищ старшина!

— Огонь!

Пулемёт застрочил основательно и утробно, будто какой-нибудь тароватый мужичок, плотник или столяр, сноровисто делал свою работу.

В тяжёлые очереди пулемёта вклинились короткие и злые трещотки — японские. И пошло! И поехало!

Со всех сторон слышались очереди, злые площадные ругательства, крики… У Дубова опять каска съехала набекрень, великовата была, все забывал сменить… Бамм! Ударила прямо в каску шальная пуля… а может, не шальная, может, и снайпер… Ух, как зазвенело в ушах! При артобстреле так не звенело. Видать, тяжёлая пуля, пулемётная…

— Огонь, парни! Огонь!

А самураи уже принялись форсировать реку, тонули сотнями, но всё равно упрямо напирали, огрызаясь огнём и умело используя местность.

— Ничего, — зло шептал Дубов. — Ничего…

Позади, в небе, вдруг послышался тяжёлый густой гул бомбардировщиков. Иван на миг поднял голову и радостно улыбнулся — наши! СБ!

— Дайте им, гадам! — радостно, до слез, захохотал Дубов, чувствуя уже, что вражеская атака захлебнулась, что бой скоро кончится, что ещё один раунд — может быть, даже последний раунд этой войны — закончился в нашу пользу.

А потом, уже после полудня, даже ближе к вечеру, когда вражеская атака была отбита, раненые перевязаны, а погибшие — ну, как же без них? — похоронены, — за позициями задымила полевая кухня.

— Ну, наконец-то! — весело прищурился Дубов…

— Вставай! — вдруг проснувшись, юноша пошевелил прижавшуюся к нему Джэгэль-Эхэ. — Хорошо бы чего-нибудь съесть!

Девушка тут же открыла глаза — взглянув на парня сперва непонятливо-изумлённо, а потом — с видимым облегчением.

— Пойдём к кочевью. — Джэгэль-Эхэ уселась, притянув колени к груди, и Баурджин не без труда подавил в себе желание погладить её по спине — не до того сейчас было. Насущными делами нужно заниматься, а не… всякими глупостями.

— Нет! — жёстко произнёс молодой человек. — К старому кочевью мы не пойдём, Джэгэль-Эхэ. Что нам там делать? Собирать золу или глотать пыль? Монголы сожгли и разграбили все. Сейчас нам нужно разыскать хоть кого-нибудь из твоих, что-нибудь узнать, да хорошо бы ещё и перекусить, и раздобыть какую-нибудь одежду. Ничего этого мы в сожжённом кочевье не отыщем, а значит, и не нужно зря тратить на него время.

— Какой ты… — выслушав юношу, тихо произнесла Джэгэль-Эхэ.

— Какой?

— Ты рассуждаешь, как умудрённый опытом степной князь-нойон, а вовсе не как обычный мальчишка. И, знаешь, тебе даже хочется подчиняться. Словно бы в твоей голове все уже сложилось, как надо.

— Ну, положим, ещё не все, — хмыкнул Баурджин. — Но и остальное сложится — с твоей помощью, Джэгэль-Эхэ, с твоей помощью!

— Как я могу помочь твоим мыслям?

— Очень просто! Расскажи о ваших дальних пастбищах. Подробно, всё, что знаешь — где расположены, сколько в них пастухов, что за скот?

— Поняла. — Джэгэль-Эхэ коротко кивнула и очень толково и кратко изложила требуемые Баурджину сведения: — Каумэль-Джэлэк — пастбище на юге, ближе к вашим кочевьям. Трое пастухов, две собаки, конский табун, овечья отара. От этого пастбища на восток — в дне пути — урочище Алтан-Чуулу — «Золотой Камень» — там такой блестящий круглый камень. Лошадей мало, в основном овцы, козы. Двое пастухов, вернее — подпасков. Урочище дальнее — малолетки там вполне справляются. Так… К северу, от Алтан-Чуулу, в двух днях пути, одно за другим три пастбища — богатые, многотравные, с двумя десятками пастухов и большими табунами.

Перечислив, девушка замолчала.

— Все? — спросил Баурджин.

— Все.

— Значит — северные, богатые, отметаем сразу же. Именно на севере располагаются угодья монголов, следовательно, по пути они наверняка завернут в ваши становища. Угонят табуны, убьют пастухов. Не кривись, я вовсе не желаю им смерти, просто говорю, что может быть. Теперь — юг. Юг — тоже вряд ли, ведь именно оттуда пришли монголы. Юг… А ведь там и моё кочевье, Джэгэль-Эхэ! Неужели… Ладно, не стоит грустить раньше времени. Идём на восток, к Золотому Камню! Пастбище Алтан-Чуулу — за рекой Халка?

— Нет, оно на этой стороне, южнее.

— Тем лучше. Говоришь, день пути?

— Это на лошади, а пешком… даже и не знаю сколько. Да и кто вообще ходит пешком?