Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Я сейчас некрасивый и старенький,
закрывает ширинку живот,
а когда-то в цветастом купальнике
я встречал свой семнадцатый год.

Был я девушкой стройной и чистенькой,

не ширялся я и не бухал,
жил с барыгой крутым на Пречистенке
и на море всегда отдыхал.

Надоел мне барыга пархатенький,

и когда его вдруг замели,
распорол я подкладку на ватнике,
где хранил он шальные рубли.

Побежал я к хирургу известному,

чтобы срочно мне пол поменял.
Он мотню мне приделал по честному,
а на сдачу мозгов насовал.

А мозги у поэта покойного

накануне он вынул, урод.
Нежил взоры я ножкою стройною -
стал я рифмами тешить народ.

Неожиданно быстро прославился,

всех смелей я писал про любовь.
Тот, кто чувствами сладкими маялся,
шёл на встречи со мной вновь и вновь.

Нежным Гитлером русской поэзии

назвали адепты меня...
Мной в те годы все девушки грезили,
отдавались, серьгами звеня.

Но бывали с девчонками казусы:

просыпаюсь порой и кричу,
и пытаюсь от милой отмазаться -
я мальчишку, мальчишку хочу!

А издатели стали подначивать:

ты мальчишек, мол, тоже вали,
надо нам тиражи проворачивать,
надо, чтобы к нам педики шли.

Устоял я, хоть было и тяжко мне,

поломал я издательский раж,
мужиков с их шерстистыми ляжками
облетал стороной мой кураж.

Стал в стихах я хулить мужеложество,

издеваться над геями стал,
и стихи про их гнусь и убожество
на концертах всё чаще читал.

И чем хлеще шельмую я педиков,

тем отвратней становится мне.
Проклял я медицину и медиков,
стал ширяться и жить как во сне.

С кем ширялся, с кем пил я и трахался,

перестал я совсем различать,
коль за дозу ко мне ты посватался,
будешь секс от меня получать.

Я, с глазами от герыча жуткими,

напомаженный, пьяный в говно,
на бульварах стоял с проститутками,
позабыв, что пацан я давно.

Жизнь моя, как какашка козлиная,

разгоняясь, катилась с горы.
Погружался в такие глубины я,
что стихов не пишу с той поры.

Наркодилером нынче работаю,

хоть ширяюсь, но меру блюду,
и в мальчишек, и в девок с охотою
загоняю иглу и елду.

Сонет-совет неразборчивому Быкову

Дмитрий, Дмитрий, не надо противиться
чувствам вкуса, достоинства, меры,
погодите, и вам посчастливится
заслужить благосклонность Венеры.

Кто вокруг вас? Одни нечестивицы -

ни ума, ни красы, ни манеры,
речь нелепа, как танк из фанеры,
пахнут потом, от Гайдена кривятся.

Вот Григорьев, паршивая бестия,

тучен, рыж и всё время икает,
а и то он боится бесчестия
и индюшек тупых не ласкает -
он их гонит обратно в предместия.
Так всегда маньерист поступает!

Сонет о противоположностях