Орел и полумесяц (СИ)

— Крафстар подошел ко мне с торжествующей улыбкой, говорившей об одном: он обманывал меня с самого начала, все это было спланировано им. Он начал говорить мне о том, что его богу была нужна не только кровь жертвы, но и моя былая чистота души. Она тоже была принесена в жертву ему. «В этот мир он войдет именно благодаря тебе», — сказал он напоследок. «Что? Нет… нет…» — пролепетала я. Потом в храм вбежала Зена и кинулась ко мне, начав расспрашивать меня, что произошло. Я же смогла внятно произнести только два слова: «Я убила…» «Что ты такое говоришь, девочка? — почти прикрикнула на меня она. — Ты бредишь!» Конечно же, она не хотела верить в то, что я могу кого-то убить. Дальнейшее я помню смутно, как сквозь туман… кровавый туман. Крафстар обернулся каким-то рогатым чудовищем. Его истинный облик оказался таким же, как его душа, а может, души у него и вовсе не было. Зена с полным ярости кличем бросилась на него, но одолеть его оказалось не так просто. Этот невероятно сильный демон не имел ничего общего с прежним Крафстаром. Боровшейся с ним Зене было, конечно, не до меня, и она не увидела, как из пламени жертвенника храма соткалась настоящая человеческая рука. Эта огненная рука схватила меня и подняла в воздух, при этом не обжигая и не причиняя мне ни малейшего вреда. Временно позабыв обо всем, я купалась в огне, а он, казалось, целовал мои губы и плечи. Потом огненная рука коснулась моего живота, и я почувствовала, что в меня будто кто-то вселился. Это наваждение прошло, когда Зена каким-то образом одолела демона и спасла меня. Но… от чего она меня спасла? Купание в пламени хоть и на короткое время, но принесло мне забвение, а теперь я возвращалась в мир, где меня ждали лишь болезненные воспоминания, муки совести и слезы. «Все будет хорошо», — сказала мне ласково Зена. «Нет, теперь все изменится, и никогда не станет прежним», — упавшим голосом ответила я ей. Некоторое время спустя я узнала, что беременна. В другое время это открытие сделало бы меня счастливой, но не теперь. Местные жители, словно поголовно сойдя с ума и озверев, кричали, что я ведьма и хотели меня сжечь.

— Варвары… — протянул Антоний.

— Если бы не Зена, мы бы сейчас с тобой не разговаривали, но, может, так было бы даже лучше для меня.

— Не говори ерунды, — резко бросил он ей, сжав ее руку.

— Помимо Зены у меня появились и другие неожиданные защитницы. Их называли баньши, и, как я узнала потом, это были неупокоенные души неверных жен и прислужницы того же Дахока. Они кланялись мне так, будто я была королевой и говорили, что хотят служить мне и моему ребенку. Такие защитницы пугали меня еще сильнее, чем враждебно настроенные и невежественные крестьяне. Стало совсем худо, когда воины местного ордена также начали охотиться за мной, желая смерти и мне, и моему еще не родившемуся ребенку. Они называли его вратами, через которые Дахок войдет в этот мир. От происходящего я сходила с ума, разрываясь между начавшими пробуждаться материнскими чувствами к тому, вернее, к той, кого я носила под сердцем, и страхом перед тем, что вместо обычного человеческого ребенка во мне мог находиться какой-то монстр. Последняя страшная догадка подпитывалась тем, что беременность у меня протекала совершенно необычно, а ребенок рос во мне не по дням, а по часам. Вскоре он стал проситься на волю. Казалось, все было против этих родов: люди, животные, природа и даже какая-то часть меня. Давать жизнь другому существу — это очень страшно…

— Погоди-ка, — почесал за ухом Антоний, — а разве твой ребенок был не от Юлия? И где он сейчас? Вы с Зеной всегда путешествовали только вдвоем…