Орел смотрит на солнце (о Сергееве-Ценском)

— Такие художники, как мой Сыромолотов, кое-кому из наших… не нравятся. Пигмей всегда страшится богатыря!..

Оставив рукопись, он вышел в сад. Медленно, устало, чего с ним раньше не случалось, побрел к любимой скамейке, опустился на нее и, глядя на море, просидел почти час.

Что делать дальше? Над чем работать? Заканчивать «Преображение»? А кому оно нужно? Читателю? Так ведь к читателю не пускают редактора… Нет, хватит… никаких больше эпопей, никаких романов… только вот… где бы найти сил, чтобы заставить себя не писать? Ничего больше не писать… Это очень трудно. Это, пожалуй, будет невозможным. Когда ярый курильщик вдруг бросает курить, ему советуют первое время леденцы вместо папирос сосать. Говорят, помогает. А какие ему леденцы придумать? Дневник? Старомодно, да и ни к чему он. Вот разве стихи, вспомнить молодость… Если вести «Дневник поэта»?..

Да, он не мыслил себя без труда и на восьмом десятке. Но история с романом «Пушки заговорили» его глубоко потрясла. Он решил навсегда оставить творчество. А так как вообще не писать он не мог, то завел себе «Дневник поэта», куда ежедневно записывал несколько стихотворений, откликаясь на события дня, выражая свои раздумья, впечатления. Это, собственно, не стихи, это первые черновые наброски, не отшлифованные, не отточенные, потому что писатель не собирался их печатать. Они не все равноценны по своей художественности, хотя в них всегда заключены острая мысль художника, большие человеческие чувства, тонкие наблюдения. Немало в «Дневнике поэта» поистине великолепных четверостиший.

«Дневник поэта» состоит из стихотворений самых различных размеров, от четырехстрочной миниатюры до большой баллады. Тут и лирика, и эпос, и сказки, и политическая сатира, и публицистика. Разнообразна и широка тематика его стихов: о Родине своей («Родина», «Русскому народу», «Родная земля», «Наш взрыв», «Шестая пятилетка», «Целина», «Размах» и десятки других); о партии («Идут коммунисты», «Великий Октябрь» и т. д.); о борьбе за мир — несколько десятков стихов о советских воинах и моряках («Тральщик», «Старый водолаз»); о международных делах, о литературе и искусстве. Большой раздел занимает в «Дневнике» крымский пейзаж, море, лирика.

За двенадцать лет — с 1946 по 1958 — «Дневник поэта» разросся до пяти толстых томов.

Советский читатель плохо знаком с поэтическим творчеством Ценского. Сергей Николаевич своих стихов редакциям не предлагал. Примерно с 1956 года стихи Ценского стали изредка появляться в центральной печати («Правда», «Известия», «Огонек», «Литературная газета», «Советский воин», «Москва», «Советский флот» и др.). Инициатива в публикации принадлежала опять-таки не писателю, а либо его друзьям, либо редакциям, которые обращались к нему с просьбой дать стихи. Лишь в год смерти Сергея Николаевича в библиотечке «Огонек» вышла его «Родная земля» — книжка стихов, написанных в 1946–1948 годах.

По-особому тепло и проникновенно звучит у Сергеева-Ценского тема Родины; он любит Родину «до боли сердечной», для него и само слово «Россия» звучит величаво — «круглое, как шар земной». Зная две России — старую, дореволюционную, и новую, преображенную гением трудового народа и его Коммунистической партией, — он взглядом великого человеколюбца всматривался в приближающийся коммунизм. Для него было совершенно ясно, что

Идти к коммунизму, —
Значит идти к изобилью.
Идти к коммунизму, —
Значит к миру идти…

Ой понимал и чувствовал неотвратимую поступь нового мира и славил его:

И коммунисты идут
Старому миру на смену, —
Верят им люди труда,
Им отовсюду внемля.
Старому миру придется
Оставить земную арену;
Хлопнуть желает он дверью? —
Вынесет это земля!

(«Идут коммунисты»)

Писатель радовался каждому нашему успеху. Он приветствует тружеников целины и советских ученых, победу египетского народа над интервентами и провозглашение независимости Судана.

Чувством национальной гордости проникнуто все творчество писателя. Прочтите стихотворение «Скала Шаляпина». Русский гений, поющий над морем на крутой скале, ночью, в канун Октября, встает былинным великаном.