Орел смотрит на солнце (о Сергееве-Ценском)

Быть может, волжскую кручину
Хотел он морю передать, —
К нему лицом он пел «Лучину»,
Так пел, как мог лишь он певать.
Тоску народную по свету,
По лучшей доле на земле
Вложил Шаляпин в песню эту
В ту ночь пред морем на скале.
И будто понимало море,
Внизу приглушенно шурша,
Как изнывала в русском горе
Большая русская душа.
…
А на скале, как на эстраде,
Все так же к морю обратясь,
Шаляпин пел не скуки ради,
А будто бы заре молясь.
Он пел о том, что «Жил когда-то
Король, — при нем была блоха…»
И жутко было от раскатов
Могучих взрывов «Ха-ха-ха!..»
Могло и море слышать, — плохи
Еще дела людей нагих.
Король был снят, — остались блохи
В кафтанах бархатных своих.

Поэт знает, что победа трудящихся добыта в кровавой борьбе. Но гем и дороже она, эта победа.

Какой бы ни была багровой,
Заря пришла!.. Сияй, заря!
Завоеванья Октября
В жизнь проводи рукой суровой.

(«Великий Октябрь»)

Жизнь наша, время великих свершений требует сильных людей, и «не годится тот, кто хилый, для исполинского труда».

Поэт видит мощный луч Октября, светящий над всей планетой; народ наш открыл новую эру в истории человечества. И Ценский гордится этим.

Но все и вся преодолев, —
Разруху дикую и голод, —
И слабых стон, и сильных гнев, —
Наш новый строй, хотя и молод,
Однако людям древних стран
Он указал дорогу к свету…

(«Размах»)

Как современник и боец, Ценский хочет идти бок о бок с молодыми строителями новой жизни, волнением которой он охвачен по-юношески горячо; его сердцу знакомы и тревоги и радости грядущего, завтрашний день Отчизны, в величие и торжество которого он так верит. Вера в светлое будущее рождается в нем из веры в неистребимую силу и гений своего народа, который выстоял перед многими ураганами истории, одолел всех врагов, пришедших с мечом на его землю.

Народ-силач отбросил их ораву,
Идет, как шел, к намеченной мечте.
И пусть оттуда, изо мглы тумана,
Ему грозят кровавою войной, —
Земля, которая не меньше океана,
С ним встанет рядом на последний бой!

(«Русскому народу»)

Этот внутренний пламень, жар души, как говорил сам поэт, страстная прямота русского характера видны в каждой строке его лучших стихов. Какой чистотою чувств и цельностью характера звучат похожие на девиз строки:

Так живи, чтоб жалости
Не возбудить ни в ком.
Чтобы приступ усталости
Был тебе не знаком.
Чтоб подальше, сторонкою
Обошла тебя хворь.
Песню петь — только звонкую,
Спорить — яростно спорь.
Закали себя смолоду
И не прячься ты в тень,
Если даже от голоду
Туго стянешь ремень…

(«Так живи»)

В этих словах, упругих, простых и точных, — весь Сергеев-Ценский, художник и гражданин. Он понимал, что стихи его не понравятся стилягам от поэзии, что в лучшем случае их сочтут старомодными. 3 января 1953 года он записал в «Дневнике поэта»:

НЕПОЭТУ

Ты думаешь, что рифмовать строку
И рвать ее в клочки — поэзия? Напрасно!
Поэзия не то… Есть «Слово о полку» —
Лет восемьсот живет, и как оно прекрасно!
Поэзия — в чем ум и глубина,
Чем восторгаются, что мощно всех волнует.
Что просветляет жизнь, как солнца луч, до дна,
А у тебя она и не ночует!

Вспомним, когда-то Маяковский говорил о своей поэзии:

Знаю,
лирик
скривится горько,
Критик
ринется
хлыстиком выстегать:
— А где ж душа?!
Да это ж —
риторика!
Поэзия где ж?
Одна публицистика!!