Орган геноцида

– Уж как разговор пошел, – бросил в ответ я, снимая тесный деловой костюм и расправляя его на вешалке. Уильямс не отрывался от экрана.

– Ну да, ну да… А мне показалось, ты сам его туда завел.

– Мало ли, что кажется женатому человеку.

– Не зарывайся. Я, между прочим, еще ого-го. Уверен, эта преподша и на меня бы запала.

– По-моему, ты не способен на культурную беседу…

– Про эскимосов я тоже в курсе, – заметил Уильямс. – Или про Кафку бы поговорили.

– Ты же, помнится, ляпнул, что «весь абсурд – это Кафка»?

– Надо демонстрировать точки уязвимости. Вроде акцента. Чтобы женщине было за что уцепиться.

– У тебя уже не точки, а воронки. Кстати, больше всего женщины ненавидят самопровозглашенных ловеласов.

Утомили меня афоризмы Уильямса.

Я вообще считаю неприличным разговаривать с чехами о Кафке. Это как беседовать с продавцом на рыбном рынке о рыбе. Я вспомнил, как та женщина из ЦРУ читала нам нотации о том, как правильно спецоперации проводить, – вот так же бесит.

– И как, почувствовал следы Джона Пола в доме?

Я задумался. В гостях у Люции я подмечал кольца, фотографии, журналы, степень беспорядка и прибранности. Пытался почувствовать мужской запах, но ничего такого не обнаружил.

Впрочем, в отличие от моих нечувствительных рецепторов, кое-какие следы пребывания в доме мужчины засек сенсор. Накладка, которую я заранее вклеил внутрь носа, записывала, какие частицы курсируют по воздуху в комнате. Строго говоря, накладка – это как раз только сенсор, а анализировал записанные данные прибор на коже под рубашкой. Сигнал от датчика, не снабженного функцией беспроводной передачи данных, шел к устройству через электролиты, содержащиеся в человеческом теле.

Туалетная вода Penhaligon’s. Мужской парфюм.

– Думаешь, перед ней даже Джон Пол перья распускает? – съязвил Уильямс. С момента, когда Джон Пол исчез из комнаты Люции Шкроуп, к ней приходили ученицы и другие гости, но среди них – ни одного мужчины, как нам сообщали ЦРУ. В дом за последнее время также вселялись только женщины.

Остаточный запах Джона Пола. Мой нос его не почувствовал, но записал.

– Запаха спермы, к сожалению, нет, – констатировал Уильямс, просмотрев результаты анализа. – Что за равнодушие к любовнице, с которой сто лет не виделся?

Я присел и, потягивая луковый крем-суп, пробежался по профилю Люции Шкроуп. Подглядел в чужую жизнь. Конечно, оправдывал себя тем, что работа такая, но все равно это так же вульгарно, как ремарки Уильямса. Мне вскоре надоело, и я закрыл файл.

Зашел в USA. Самое то, чтобы покопаться в чужом белье.

Сеть меня распознала. Открылась главная страница.

В топах висели недавние обновления с «Интеллипедии»[11], последние сводки новостей. Я взглянул в горячие обсуждения: много писали про индийский геноцид, который заснял спутник Key Hole. В отличие от самих изображений, комментарии разведчики на USA оставляли очень эмоциональные. Пламенные взгляды служб из разных стран сосредоточились на делах постъядерной Индии.

Во вкладке под окошком отображались треды, борды и словари в соответствии с моим уровнем доступа. USA, то есть United Spook Association[12] – это, разумеется, сленговое обозначение, распространенное среди причастных. Официально сеть называлась «Государственная оборонная сеть обмена информации». Как и почему она стала USA, я толком не знаю.

По идее, если бы с помощью такой системы объединили корпорации и государственные органы, заставив их обмениваться данными, получилось бы сократить значительный объем утомительной бумажной волокиты, но почему-то общая связь структур долго не налаживалась – так исторически сложилось то ли из-за конфликтов разработчиков с общественностью, то ли из-за неудачного выбора подрядчиков, то ли еще почему-то. Вот с такой до идиотизма низкой эффективностью работала в Соединенных Штатах старая информационная система – самая, между прочим, крупная в мире.

Агенты не знали, что работа дублируется, паниковали, если случайно сталкивались с коллегами. При существующем цифровом обмене данными все равно пользовались факсом и повторно вбивали данные вручную. С треском проваливались операции, которые могли пройти успешно, если бы ответственные лица удостоверились, что нужную информацию заранее знают все задействованные кадры. Каждая структура запиралась в собственной ракушке и строила миниатюрное «общество», все работали по раздельности. Вот в каких условиях приходилось работать разведчикам.

Пришлось что-то менять, когда с карты Нью-Йорка исчез Всемирный торговый центр.

Америка всерьез взялась за создание сетей. Сменился весь кадровый состав разведывательной верхушки, появились первые попытки организовать общее шпионское информационное пространство. На всемирное, конечно, не замахивались, но все же американские разведслужбы организовались в сеть, пусть даже на уровне пятилетней давности в сравнении с остальным миром.