Орикс и Коростель

Он выкидывает палку из окна, потом вылезает сам, стараясь не порвать о разбитое стекло свежую простыню, не порезаться и не разодрать пластиковый пакет. Прямо напротив него на разросшемся газоне, отрезая доступ к дороге, квинтет свиноидов копается в какой-то куче – хотелось бы верить, что это просто одежда. Кабан, две свиноматки и два поросенка. Они слышат, как он вылезает на улицу, отрываются от еды и поднимают головы – увидели его, ладно. Он машет палкой над головой. Обычно они убегают – у свиноидов долгая память, а палки похожи на электробичи, – но на сей раз удерживают позиции. Принюхиваются, будто удивлены, – может, учуяли его духи. Может, в духах какие-то аналоги феромонов – вот уж повезло. Быть затоптанным насмерть толпой похотливых свиноидов. Совершенно идиотская смерть.

Что делать, если они нападут? Вариант один: залезть обратно в окно. Успеет ли? Несмотря на короткие ноги, которые поддерживают их огромные туши, эти черти довольно быстро бегают. Кухонные ножи в мешке, к тому же они слишком короткие и тупые, вряд ли серьезно повредят взрослому свиноиду. Все равно что протыкать шину от грузовика перочинным ножиком.

Кабан опускает голову, массивную шею и плечи и в задумчивости шатко раскачивается взад-вперед. Но остальные уже уходят, поэтому он передумывает и трусит вслед за ними, выразив свое презрение кучей дерьма, которую исторгает из себя на ходу. Снежный человек не движется, пока они не скрываются из виду, потом медленно идет вперед, поминутно озираясь. Здесь слишком много их следов. Свиноиды умны, могут сделать вид, что отступают, спрятаться за угол и напасть. Навалятся на него, затопчут, а потом клыками распорют ему брюхо и сожрут кишки. Уж он-то знает их вкусы. Всеядные умные твари, свиноиды. В коварных злобных головах вполне могут оказаться ткани человеческого неокортекса.

Ну да: вот и они, прямо по курсу. Выходят из-за куста, все пятеро – нет, уже семеро. Смотрят на него. Повернуться спиной или побежать нельзя. Снежный человек поднимает палку и отходит в сторону, туда, откуда только что пришел. Если совсем припрет, он забаррикадируется в сторожке у пропускного пункта и дождется, когда они уйдут. Потом придется изыскивать обходные пути к куполу, переулками, где найдется, куда отступать.

Но пока он проходит это расстояние, скользящими шагами, словно танцуя странный танец под зоркими взглядами свиноидов, с юга наползают темные тучи, потихоньку закрывающие солнце. Это не обычная дневная гроза: для нее слишком рано, к тому же небо зловещее, зеленовато-желтое. Ураган, причем сильный. Свиноиды исчезают, видимо, решили найти укрытие.

Он стоит у застекленной будки и смотрит, как надвигается ураган. Великолепное зрелище. Однажды он видел, как оператора-документалиста, любителя с видеокамерой, засосало прямо в воронку урагана. Как там, на побережье, чувствуют себя Дети Коростеля? Тем хуже для Коростеля, если живые подтверждения всех его теорий унесет в небо или смоет в океан. Но этого не случится: кучи битых камней и мусора сработают как волнорезы и остановят волны. Что касается урагана, один такой они уже пережили. Уйдут в центральную пещеру посреди кучи бетонных блоков, в свой дом грома, как они говорят, и переждут ненастье там.

Налетает ветер, ворошит мусор на улицах. Между облаками высверкивают зигзаги молний. Снежный человек уже видит тонкий черный конус, который, извиваясь, спускается к земле; потом все накрывает темень. К счастью, будка пристроена к зданию службы безопасности, а эти строения по прочности могут соперничать с бункерами. Снежный человек ныряет внутрь, едва начинается дождь.

Завывает ветер, грохочет гром, все вибрирует, и то, что еще прибито к стенам и полу, дрожит, точно в гигантском моторе. В стену снаружи ударяется что-то очень большое. Снежный человек идет в глубь здания, минует одну дверь, потом другую, нащупывая в мешке фонарик. Вытаскивает его, нашаривает кнопку, и тут раздается очередной удар, и лампы над головой мигают и зажигаются. Видно, давно сдохшая солнечная батарея ожила от удара молнии.

Он почти жалеет о том, что свет загорелся – в углу валяется пара биозащитных скафандров, и то, что осталось в них, пребывает не в лучшем состоянии. Картотека открыта, повсюду раскиданы бумаги. Судя по всему, на охранников напали. Может, они пытались остановить людей, которые покидали территорию через эти ворота, – насколько он помнит, кто-то пытался ввести карантин. Но антиобщественные элементы – а в тот момент таковыми могли считаться все поголовно, – видимо, вломились сюда, рылись в секретных документах. Какой, однако, оптимизм – верить, что эти бумажки и диски еще могут пригодиться.

Снежный человек заставляет себя подойти к костюмам, тычет их палкой. Могло быть хуже; не особо воняет, и всего несколько жуков; мягких тканей не осталось. Но оружия тоже нету. Антиобщественные элементы, видимо, забрали его с собой – впрочем, на их месте он поступил бы так же. Он так и поступил.