Оркестр меньшинств

Эбубедике, эта мудрость вернулась к моему хозяину шесть недель спустя, после того как он увидел Ндали в первый раз после возвращения. Не хочу отнимать много времени у сего сиятельного суда, и поскольку я должен донести до тебя только те подробности, что тем или иным образом могут привести к завершению того дела, из-за которого я предстал перед тобой, я должен позволить высказаться этому человеку – Джамике. Так как он знает: с того дня, как мой хозяин увидел ту женщину, которую не переставал любить, его жизнь превратилась в сплошной ад. Он перестал быть самим собой. Он был не в состоянии двигаться ни назад, ни вперед.

– Брат, ты сделал то, что мог сделать. Сделал все возможное и невозможное и теперь должен остановиться. Я люблю тебя любовью Христа, эзинваннем[118], и потому говорю тебе, что ты должен оставить это в прошлом и жить дальше. Я тебе говорю, ничего лучше для себя ты не можешь сделать.

К этому дню они уже два месяца были лучшими друзьями. Они сидели и разговаривали в магазине птичьих кормов, который по сравнению со временем открытия расширился и продавал корма мешками, а также удобрения и другие сельскохозяйственные товары. К стене были приколочены ряды полок, а на них стояли банки с товарами, предназначенными для птицы. На стене висел календарь Министерства сельского хозяйства штата Абия, открытый на странице, на которой мой хозяин, «последний пионер», стоял перед своим магазином и, прищурившись, смотрел в камеру. Это была его первая фотография, сделанная после того, как его лицо изуродовали на Кипре, – глубокие шрамы на лбу и на подбородке, отсутствующие зубы.

Но, Чукву, я должен дать слово его другу.

– Позволь мне напомнить тебе, что ты сделал, а ты сделал многое. Когда я нашел ее для тебя, мы с тобой вместе занялись разысканиями. Поначалу, долгое время спустя после того, как мы ее увидели, ты никак не желал открыться ей. Человек, чье сердце все еще полнилось любовью, ты не хотел, чтобы твоя любовь уничтожилась, когда обнаружится, что та, ради которой ты накопил такое неизмеримое богатство любви, больше не питает к тебе взаимности ни на йоту.

И все же, несмотря на все твои страхи, ты не сдавался. Однажды, пять недель назад, ты рискнул. Я был рядом, нваннем Соломон. Видел все до последнего мгновения. Ты появился перед ней в ее аптеке с открытым лицом, не пряча его. Ты рискнул. Все было хорошо спланировано. Мы вошли, когда, как мы думали, там была только она и еще одна женщина из персонала. Конечно, мы не знали, что в кабинете, дверь которого была открыта, сидят двое ее друзей. Может быть, как я говорил уже тебе много раз, именно из-за этих людей она отреагировала так. Увидев тебя, человека, которого она искренне любила, которому поклялась, что никогда его не забудет и не бросит, она испугалась. Мне об этом не кто-то рассказал, мне это не приснилось – я все видел своими двумя глазами. Своими глазами я видел, как задрожали ее руки. Маленькая резиновая бутылочка в ее руке, бутылочка, на которой она писала что-то, выпала из ее руки, когда она охнула, а потом схватилась за грудь.

Я видел это, брат мой Соломон. Она словно увидела призрака при свете дня. По ее виду было ясно: она считала, что ты мертв или никогда уже не вернешься в Нигерию. Ты стоял там, брат, называл ее по имени, говорил, что вернулся. Ты стоял перед прилавком, раскинув руки. Но она охнула и вскрикнула в ужасе, а ее друзья выбежали из кабинета посмотреть, что случилось, а ее сотрудница, которая протирала полку с лекарствами, повернулась к ней. Я уверен, что только из-за этих людей она изменилась, в мгновение ока превратилась из мыши в птицу и закричала тебе: «Кто вы? Кто вы?» – и, даже не дожидаясь твоего ответа, опять принялась кричать: «Я вас не знаю! Я не знаю этого человека!» Я уверен: она узнала тебя в тот день.

Он замолчал, потому что мой хозяин отрицательно покачивал головой и скрежетал зубами.

– Ты тоже это видел. Поначалу вспыхнула бесспорная искра узнавания. Если бы она не узнала, то разве стала бы охать? Стала бы дрожать? Разве так реагирует человек, когда видит кого-то неизвестного ему? Ты разве охаешь и дрожишь?

Сердце моего хозяина горело тихим огнем, он еще сильнее покачал головой и сказал:

– Бо-Че, я согласен. Полностью согласен с тем, что ты говоришь. Так оно все и было. Но я не могу понять, почему она заявила, что не знает меня? Не сказала ли она так из-за моего лица?

После этого на лице его друга появилось выражение, которое я не знал, как расшифровать.