«Орки» с Востока. Как Запад формирует образ Востока. Германский сценарий

В ответ на мою статью в FAZ германист из Билефельда Клаус-Михаэль Богдал в Tagesspiegel 23 февраля 2022 года уличил меня в «агрессивном языке», в котором якобы слышится реальное насилие «поры бейсбольных бит», описанное молодыми романистами, будто я член той, уже состарившейся орды, что все еще рыщет и горланит, размахивая битами. «Преувеличения и недопустимые обобщения» якобы снижают весомость моих аргументов, а «злоба и затаенные обиды» накладывают свой отпечаток на весь текст. Подобный полемический тон, мол, только углубляет трещину и надолго лишает нас шанса на взаимопонимание. Как и прочие восточные немцы, я, дескать, отличаюсь странностями в поведении, неподобающим тоном и бестактностью. И это в FAZ, витрине немецкого гражданского общества! Явно патологический случай. В пример мне ставятся тексты Вольфганга Энглера, Яны Хензель или Штеффена Мау, основанные на диалогах, в которых похвально «продуктивное смешение неуверенности и уверенности в себе». Кроме господина Богдала есть немало и тех, кто жалуется, в том числе приватно, на то, что их задел мой беззастенчиво самоуверенный тон. Лучше бы их задела суть вопроса!

Признаю, тон ужасно раздражает. А ведь я не сказал ничего нового, но, надеюсь, высказался иначе: резко и свободно. Считаю такую речь уместной в свободном обществе, в обществе, где слово «свобода» – величайшая ценность и у всех на устах. Свобода же конформная и обтекаемая свободой уже не является.

Разумеется, я понимаю и пожелания «дифференцированного описания». Таковых описаний собралась уже целая куча – и Запад ими вообще не интересуется. Никто не читает дифференцированных, взвешенных исследований, а если и читает, то без каких бы то ни было последствий в политической и социальной жизни. Разве что пожмут плечами и отмахнутся. Короткое сообщение в новостях – и к текущему распорядку: business as usual[247]. Естественно, сам я перелопатил целый ряд дифференцированных опусов, без них эта книга не была бы написана, более того, она есть одновременно и результат дифференцированного анализа, и реакция на него. Нетрудно предугадать, что точно так же, как мою статью в FAZ обвинили в недостаточной дифференциации, эту книгу будут обвинять в том же и критиковать за ее тон. Лучше, мол, дифференцировать и не поляризовать – очевидно, это в комплекте, – чтобы нечто неудобоваримое в самой ситуации превратить в аппетитные легкоусвояемые кусочки языка. Все, дескать, не так уж и плохо, и нечего хватать горячим, пока еще бурлит.

Меня осуждают за поляризацию, которую Запад десятилетиями приводит в действие, на свой манер говоря о Востоке. Почему я должен принимать это спокойно, безмятежно и расслабленно? Око за око. А пока я все еще жду, что Запад, дегустируя на язык Восток, проявит тот же тонкий вкус, с каким он отличает очень хорошее вино от отменного. Я все еще жду, что Запад, «в продуктивном смешении неуверенности и уверенности в себе», как выразился Богдал, наконец и сам начнет говорить дифференцированно: о Востоке, о Западе и о Германии в целом.

Все с точностью до наоборот: «агрессивен» не мой язык, агрессивны условия, которые им описываются, а именно вопиющее неравенство во власти, в правлении, собственности, заработной плате, пенсиях, наследстве и дискурсе, которое не только сохраняется между Западом и Востоком уже более тридцати лет, но и усугубляется[248]. Реальность агрессивна, отраженная в данных, цифрах и фактах, а теперь и в словах, она сбивает с ног. Восток остается – и об этом нельзя не сказать – в значительной мере отстраненным от общественного участия, причем он даже не имеет «шансов на шанс участия» («Chancenteilhabechancen»), как это сформулировал социолог Штефан Лессених[249]. Впрочем, категориально это нечто иное, чем просто социальное неравенство, которого хватает повсюду в мире, будь то Гельзенкирхен или Детройт. Требование от нас деликатного подхода, осторожных и сдержанных формулировок, тщательного рассмотрения со всех сторон, понимания означает не что иное, как признать упомянутое выше неравенство (во власти, в правлении, собственности и дискурсе), свыкнуться с ним и смириться. Таким образом неравенство натурализуется.