Орлиное гнездо (СИ)

Он лег обратно, уже не призывая на ложе Марину; закрыв глаза с улыбкой, этот хозяин дома и города знал, что жена помечется и вернется под его крыло снова. У женщин такое бывает.

Марина, насупленно и молча, стала одеваться; муж уже крепко спал, когда она облачилась в дорожное платье и плащ, натянув теплые чулки, башмаки и убрав волосы под покрывало. В одиночестве госпожа дома покинула спальню и, взяв светильник, спустилась по лестнице.

Открыв дверь, она увидела столпотворение.

В маленькое окно было плохо видно – и когда она спорила с мужем, еще ничего в самом деле не начиналось; но теперь она увидела, как по улицам мечутся люди, везде горят огни, кто-то причитает. Услышав имя, которое выкрикивалось в этом причитании, Марина приросла к месту от ужаса.

- Вы еще спите? Одевайтесь и спешите в крепость! – крикнул ей стражник, увидевший женщину на пороге богатого дома, в котором не зажглось еще ни одно окно. – Все господа сейчас там! – объяснил ей воин, тыча пальцем в сторону башни.

- Ну уж нет, - прошептала Марина.

Сжав губы и подхватив юбки, она взлетела обратно по лестнице. Слуги уже просыпались, но Марина никого сама не поднимала и на испуганные расспросы не откликалась. Она ворвалась в спальню и, подбежав к постели супруга, потрясла его за плечо.

- Василе! Василе, сейчас же вставай! Слушай меня!..

Муж вскочил как встрепанный. Понял наконец, что случилось что-то серьезное.

- Что, Марина?..

- На город идет Дракула! – прошептала Марина в ужасе и ярости, хватая его за рубашку и встряхивая. – Все купцы заперлись в крепости – но нам нельзя так делать!

Он наконец все понял и побледнел.

- Почему нельзя, Марина? Нужно спасаться, пока еще есть время!

- Вот именно: спасаться! – воскликнула она шепотом. – А крепость непременно будет взята: ты не знаешь, муж мой, что такое Дракула! Как ты думаешь, что он сделает со всеми купцами, которые будут сидеть в крепости, дожидаясь его?..

- Боже милосердный, - пробормотал муж, осеняя себя широким крестом. – Что же ты предлагаешь?

- Нужно попытаться выскользнуть из Сигишоары, пока еще не поздно, - прошептала Марина. – Я отличная наездница, ты тоже неплохо ездишь верхом! Мы умчимся – хоть в замок моего отца…

- Что за безумные бредни, - проговорил ошеломленный супруг. – Марина, ты забываешь, что здесь моя лавка, мои слуги! И куда мы поскачем посреди ночи? Нас еще легче убьют на дороге или в лесу!

- Да куда угодно ускакать лучше, чем здесь оставаться! – сверкнув глазами, ответила жена. – Какой ты дурак!..

Муж хотел вспылить – но Марина горячо и зло зарыдала, уткнувшись лицом в ладони; это его обезоружило. И он сознавал, каким-то чутьем мирного, но житейски опытного человека, что отчасти… отчасти жена права…

- Хорошо, Марина, мы сейчас же уйдем, - проговорил он, бодрясь. – Мы не будем прятаться в крепости; найдем другое место…

- Да хоть в церкви! – воскликнула Марина, схватив его за платье. – И можно переодеться простолюдинами!

- Хватит сказок, Марина! Мы сейчас придумаем, что делать!

Марина опять заплакала – она не видела спасения; но потом огромным усилием воли заставила себя успокоиться.

- Что ты предлагаешь? – спросила она мужа, посмотрев ему в лицо.

Корнел Испиреску спал глубоким и мирным сном – сном усталого, но непоколебимо здорового и сильного молодого мужчины; сном человека, отдавшегося судьбе. Корнел знал, что в Трансильвании может быть его жена; он знал, что воля господаря может оказаться жестокой. Но на все прежде всего Божья воля…

Может быть, Бог еще приведет его встретиться с Иоаной – если только любимая еще жива; а пока он будет исполнять свой долг. Сейчас у него один путь.

Воин устроился у входа в шатер господаря: внутрь Корнела, во время сна князя, все еще не допускали. Но уже быть ночью поблизости от шатра, а днем неотлучно при господаре – великая честь и доверие.

Он проснулся посреди ночи, потому что почувствовал чей-то пристальный взгляд; Корнел тут же вспрянул, хватаясь за саблю.

- Тсс! Я свой! – прошептал по-румынски незнакомый голос. – Не шуми!..

Откинув капюшон грубого плаща, на него пристально смотрел человек, которого можно было принять и за воина, и за монаха. Это был не дружинник – но и среди войска Корнел такого человека не помнил; впрочем, разве может он знать в лицо каждого из государевых трех тысяч?

- Что тебе нужно? – прошептал Корнел в ответ, покосившись на священный шатер.

- Отойдем подальше – скажу!

Корнел, все еще держась за рукоять, стал следом за своим проводником бесшумно пробираться между тел спящих бойцов к краю поля, где они ночевали. Ему это нравилось все меньше и меньше – но никуда не годилось поднимать княжеское войско и самого господаря по тревоге, не поняв, в чем дело! Да его первого казнят за такую неловкость!

Может быть, с ним хочет говорить человек от какого-нибудь боярина – просить о милости для господина?..

- Ты посланник боярина? – шепотом спросил он своего странного спутника, когда они отошли от войска.

Тот усмехнулся.

- Пожалуй, - ответил не то воин, не то монах. – Очень знатного боярина. А ты – Корнел чел Фрумош*.