Орлиное гнездо (СИ)

- Не в таких и дураках, - заметила Иоана так же мрачно. – Он тоже начинает понимать жизнь! И что вы с отцом и матерью намерены послать его на убой – наверняка про себя догадывается!

- Умный мальчик, - задумчиво ответила Марина. – Посмотрим, одержит ли в нем верх здравый смысл… вместе с горячим его сердцем и любовью к тебе!

Тут Иоана схватила ее за плечо, зеленые глаза сделались жестокими:

- Так на убой или нет, сестра?..

Марина помедлила, потом покачала головой.

- Нет… Я не бессердечная тварь, Иоана… Я постараюсь склонить отца к тому, чтобы сохранить Корнелу жизнь: если удастся сместить Дракулу и заменить его другим ставленником Корвинов*. Мы уже думали об этом - у твоего мужа благородная фамилия: быть может, он получил ее от какого-нибудь измельчавшего боярина прежних времен*, с которым расправился дед Дракулы, вступая на престол! Оттого у Корнела Испиреску и лицо, и стать как у дворянина. Быть может, он сделается большим человеком при дворе нового князя!

Иоана покачала головой, и одна из ее двух кос свесилась на грудь.

- Сладко ты поешь, сестрица, мягко стелешь, - проговорила она, усмехаясь. – Как знать, не ложь ли это, которую вы с отцом скармливаете мне – как Корнелу? Вы до последнего будете уверять меня, что сохраните моего супруга для меня, а потом избавитесь от него, как он свое отслужит?..

Марина переменилась в лице; потом подалась к сестре, сжав кулаки.

- Да ты ведьма похуже моего, - процедила она. – Вкладываешь мне в голову такие подлые мысли! Я тоже памятую, что я христианка, моя добродетельная сестра, подслушивающая и подворовывающая из отцовских покоев! Будь покойна! Да только я делаю то, что, по совести, должна была бы сделать для нас ты – если бы только достало ума и храбрости!

Иоана, отшатнувшаяся к стене, тяжело дышала.

- Да ты, я вижу, еще более добрая христианка, чем князь Влад, любезная Марина, - выговорила она.

- Тогда уж и себя, и себя приплети! – страстно и зло откликнулась Марина.

Обе перевели дух; одновременно утерли широкими длинными рукавами мокрые жаркие лбы.

Потом Иоана спросила, уже спокойней:

- А что вы сделаете, если я сейчас понесу? Ведь это не входит в ваши расчеты – или расчеты отца: верно ли я понимаю?

Марина слегка усмехнулась; некрасивое, но полное огня лицо ее сейчас притягивало взгляд больше, чем прекрасный лик сестры.

- А ты сама хочешь ли? – мягко спросила она.

Иоана опустила глаза.

- Как Богу будет угодно.

- Святая Иоана! – поглядев на ее лицо, воскликнула Марина, хлопая в ладоши и зло смеясь. – Приснодева! Скажи-ка: сладко тебе с ним лежать? Что вы с ним вытворяете? А рожать-то ох как не хочется!

Иоана покраснела.

- Я и вправду не хотела бы… теперь, когда мое дитя вот-вот может осиротеть, вашими стараниями, - проговорила она. – Но если дитя будет, я приложу все силы…

Марина посерьезнела и, опять придвинувшись к Иоане, крепко взяла ее за плечи, заглядывая в глаза.

- А пьешь ли ты отвар, который готовит тебе мать?

Иоана вздрогнула.

- Ты и об этом знаешь?

Марина улыбнулась ей, как несмышленому младенцу, и снисходительно поцеловала в лоб.

- Я его сама пью! Потом мать научит меня и готовить!

- Да ведь это грех, - сказала Иоана.

Марина тяжко вздохнула.

- Да уж, грех… По мне, так это не грех, а милость Господня, которая нас уберегает в злые дни. Ты пока одного ребенка выносишь, наш царь Ирод сотню младенцев смерти предаст! И ему не грех, его право свято!

- Это дело его души, а то – твоей, - тихо ответила Иоана, не сводя глаз с ее лица.

- Да ты просто богослов, - фыркнула Марина.

И обе сестры горько, в один голос рассмеялись, схватившись друг за друга; даже слезы из глаз брызнули.

- Я поеду в Тырговиште? Что отец сказал? – тихо спросила Иоана, когда они успокоились.

Марина поджала губы.

- Поедешь, никуда не денешься! В срок поедешь, чтобы князя не прогневить! А потом, даст Бог…

Иоана прикрыла глаза.

- На Пасху мы вас с мужем снова домой зазовем, - сказала Марина.

Иоана тихонько ахнула.

- А можно будет? Ведь господарь заподозрит!

Марина качала головой.

- Господарь не подозревает, а знает, - ответила она. – Я речи княгини помню: Елизавета такая же змея, как он дракон! Но только убежден, что мы против него ни за что не пойдем: что довольно теперь примучены, боимся! Ведь князю известно, что старые бояре его люто ненавидят… куда как удивительно было бы, если б они его любили!

Иоана скрестила руки на груди.

- Так это в Пасху будет? – тихо спросила она.

- Как вызреет, - так же тихо ответила сестра. – Если и муженек твой к этому времени вызреет, он поможет… если же нет, тоже добро: он на нас умышлять не будет, да и Дракуле нас не выдаст: очень уж благороден!

- А если неудача… куда? Куда тогда? – спросила Иоана.

- Есть такие места, - ответила Марина. – Там и отсидеться при случае можно… но долее терпеть Дракулу никак нельзя!

- У тебя хитрость женщины, а сердце мужчины – ты страшна, - прошептала Иоана. – Я тебя боюсь…

Марина слегка поклонилась.

- Благодарю, я польщена, - сурово усмехаясь, ответила она. – А ты, моя добрая Иоана, страшна своим невинным взглядом и медовыми устами! Еще неизвестно, кто из нас страшней!