Орлиное гнездо (СИ)

- Зовет, - стонал Корнел, пока Иоана сидела рядом и держала его пылающую руку. Голова с темными мокрыми кудрями металась по подушке. – Зовет… Красный дракон… Сил нет противиться… Я не хочу…

- Тише, - шептала Иоана, сама покрываясь потом. Она гладила возлюбленного по голове. – Знаю, что не хочешь, - но осталось совсем недолго… Потерпи… Вот-вот ты снова встанешь за нас…

А сама знать не знала, чему муж противился, чего не хотел в этом бреду: может быть, не хотел ее любви, ее ложа и ее семьи? С ними боролся за свою честь?

Но что же еще ей оставалось делать?

Рану удалось как следует промыть и зашить только дома – Корнел сам не допускал до себя помощников, изо всех сил торопя отряд. А вот теперь это вышло боком. Или же нет? Или немочь его им выгодна – ведь тем позднее он снова явится пред очи князя?

- Только бы ты остался жив, - шептала Иоана.

Она поцеловала ему руку и бережно уложила на грудь, поверх покрывала. Потом закрыла глаза – она не спала почти целую ночь, ловя дыхание мужа, и у самой сил почти не осталось.

Иоана незаметно для себя задремала. Проснулась она оттого, что муж тянул ее за рукав – легонько, как это сделал бы ребенок. Он сейчас был не сильнее.

- Что, дорогой? – прошептала она.

Взгляд Корнела был устремлен на нее – ясный, полный сознания… почти всего, о чем они с сестрою шептались дома, вдали от его ушей.

- Вы хотите, чтобы я стал изменником? – прошептал он. – Ты хочешь?

У нее из глаз покатились слезы – так доверчиво, с безрассудством влюбленного Корнел мог бы спросить ее, спрыгнуть ли ему с башни во имя ее. Когда-то они стояли обнявшись на самой высокой башне ее замка, меж зубцов, и холодный ветер вечности развевал их волосы…

Иоана закусила губу; потом ответила сдавленным голосом:

- Ты знаешь, как я тебя люблю… И никогда, клянусь всеми святыми… не принудила бы тебя к бесчестью. Но пойми, чего жизнь и тени моих великих предков потребовали от меня самой!

Корнел закрыл глаза и слабо улыбнулся.

- Ты знаешь… что жизнь стоит на крови, - слабо проговорил он. – Я знаю это еще лучше тебя… Но есть черта, которую переступить невозможно, - или рыцарь умрет на месте, и еще долго будет бродить по земле живым мертвецом и смердеть…

- У какой черни ты наслушался такого вздора? – воскликнула Иоана.

Она опасалась, что у него помутилось в голове. Но Корнел был спокоен и здрав рассудком.

- Я упырей никогда не видел, - проговорил он. – Да и не о них речь, жена… Ведь ты меня понимаешь…

- Понимаю, - ответила Иоана.

Таким живым мертвецом для Корнела был ее отец, великий боярин, - и ее мать, и, едва ли не прежде их всех, Марина!

Но не думал ли он, что величайший из живых мертвецов может сейчас восседать на валашском престоле?..

- Ты знаешь, за что мы ненавидим его, - прошептала Иоана. – Нам и нельзя испытывать к нему ничего другого! Иначе заживо сгнием мы!

Губы Корнела дрогнули в улыбке, но он промолчал, точно насмехаясь над нею. Каким же разным он мог быть!

- Я знаю, что ты любил его; да и теперь, быть может…

- Я понял многое – и многому научился от моего князя, - оборвал ее Корнел. – Что для мужчины существуют вещи, которые важнее любви!

Иоана встала над ним, как гора.

- И что же это за вещи, Корнел Испиреску? Разве учит нас Спаситель наш проливать кровь своего ближнего? Или, быть может, насиловать чужих жен и девиц? Или отнимать чужие земли во имя своего прославления?..

Корнел посмотрел ей в глаза.

- Ты хочешь теперь сказать – что ты и твоя семья изменили князю во имя святой христианской любви?

Иоану сразили эти слова.

Потом она сказала:

- Но мы не можем действовать иначе!

- А если я отвечу – что я также не могу? – отпарировал раненый. – Я воин! Мне еще менее пристало смиряться, чем тебе!

Иоана глубоко вздохнула и сказала – румянец заалел на ее щеках:

- Если ты соберешься с сердцем – иди, выдай нас господарю, как только встанешь на ноги! Я никак не помешаю тебе! Буду пользовать тебя, пока ты не поправишься, - и яду тебе не подсыплю!

Корнел рассмеялся.

- В какую же западню меня заманил твой зело мудрый отец! Воистину – я был непростительно глуп и непростительно послушен!

- Мы оба были, - напомнила Иоана тихо. – Уверяю тебя, что я также не знала ничего, когда стала твоей женой.

Корнел посмотрел ей в глаза.

- Верю. Ты мне порою кажешься настоящей ангелицей среди этой гнуси.

- Ты говоришь о моей семье! – Иоана тут же сердито ударила ладонью по его постели, отчего он вздрогнул от боли.

Потом бессильно заплакала, глядя, как изранены его молодое тело и молодая душа. Всхлипывая, Иоана проговорила:

- Жить и следовать своей судьбе – порою и значит убивать душу… Я до сих пор не понимала этого, Корнел… А ты думаешь – не жестко ли нашим владыкам сидеть на своих высоких тронах, не горько ли им есть со своих золотых блюд? Для того, чтобы простые люди оставались невинными, господа их должны превращаться в дьяволов!

- И чем один дьявол лучше другого? – усмехнулся Корнел.

- Может, и ничем, - серьезно ответила Иоана, поразмыслив несколько мгновений. – Но мой дьявол приходится мне отцом!

Корнел закрыл глаза и отвернулся от нее.

- Дай мне поспать, Иоана, - я до смерти устал…