«Орлёнок» (1900). Драма, 6 актов

Вы слышали?.. О Боже! Что за ужас?!

Я вспоминаю… Так однажды в Парме

Столпились люди у моей коляски,

И все кричали это…

(Падает на кушетку).

О мой Бог!

Они хотят лишить меня покоя.

За жизнь свою бояться я должна.

Меттерних

(нервно, к Тибурцию).

Но что же значит этот крик, скажите?

Тибурций.

Там два солдата проходили мимо,

Из герцога Рейхштадтского полка,

Он возвращался – мимо них – верхом.

Вы знаете, что здесь ведет канава

Вдоль улицы, ее затеял герцог

Перескочить, а лошадь на дыбы

И чуть его не сбросила, но он

Хлестнул ее – и пролетел, как птица,

Через канаву. Ну, тогда они

И крикнули… приветствуя его…

Меттерних.

Скорей сюда мне одного из них.

(Тибурций идет к балкону и подзывает солдата).

Мария-Луиза

(нюхая соли).

Я знаю, смерти ждут они моей.

(Входит сержант из полка герцога и неловко кланяется, оробев при виде всего этого блестящего общества).

Меттерних (с возмущением).

Сержант, скажите, что случилось с вами

И почему вы крикнули?

Сержант.

Не знаю.

Меттерних.

Не знаешь?..

Сержант.

И капрал, с которым я

Кричал внизу… не знает тоже. Так,

С чего – не знаем. Принц наш… на коне…

Молоденький да тоненький такой…

И все-таки ведь лестно, что у нас

Полковник – сын…

Меттерних.

Довольно, хорошо.

Сержант.

Так смело он, спокойно взял барьер,

Сам белокурый, как святой Георгий…

И что-то сжало горло нам… Не знаем,

Восторг ли, жалость ли, но оба разом

Мы крикнули: «Да здравствует…»

Меттерних (быстро).

Довольно!

Но значит… Что ж, по-твоему, труднее

Кричать: «Да здравствует Рейхштадтский герцог?»

Тройной дурак!..

Сержант.

По-моему, труднее.

Меттерних.

А?.. Что?..

Сержант (пробуя).

«Да здравствует Рейхштадтский герцог».

(Наивно).

Куда труднее и куда длиннее,

А то «да здравствует»…

Меттерних

(прерывая, вне себя и отпуская его).

Молчи, молчи!

Ступай… Да не кричите ничего.

Тибурций

(солдату, когда он проходит мимо него).

Эх, идиот!

7. Те же, без сержанта и Дитрихштейн, вошедший минуту назад.

Мария-Луиза (дамам).

Благодарю… Мне лучше.

Тереза

(печально глядя на нее, тихо).

Императрица…

Мария-Луиза (Дитрихштейну).

А, фон Дитрихштейн!..

А это новая моя лектриса.

Наставник герцога. Ах, я забыла…

Вы хорошо читаете?..

Тибурций

(отвечая за нее).

Прекрасно!

Тереза (скромно).

Не знаю, право.

Мария-Луиза

(указывая на этажерку).

Так… возьмите здесь

Одну из книжек Франца – наудачу

Откройте – и читайте…

Тереза (беря книгу).

«Андромаха».

(Воцаряется полное молчание. Все усаживаются, чтоб

лучше слушать. Она читает).

«Какой же боязни еще полно их смущенное сердце?..

Ненависть к Гектору в них еще не угасла, они

Сына боятся его.

(Все переглядываются холодно).

Достойный предмет их боязни…

Только младенец несчастный, который не ведает даже,

Что властелин его – Пирр и что он Гектора сын»…

(Общий шепот и замешательство).

Все.

Гм… гм…

Гентц.

Какой прелестный голосок!..

Мария-Луиза

(обмахиваясь веером, нервно).

Теперь откройте на другой странице…

Тереза

(открывая книгу наудачу).

«Помню, увы, в тот день, когда его смелость толкнула

Не за Ахиллом – за смертью скорее в погоню –

Сына потребовал он…

(Лица вытягиваются).

На руки взявши младенца,

Слезы мои утирая, мне он сказал: о, супруга,

Милая сердцу! Не знаю, что мне готовит судьба,

Сына тебе оставляю!..»

(Общее замешательство).

Все.

Гм… Да…

Мария-Луиза (смущенно).

Возьмите вы другую книгу!..

Тереза

(исполняя это).

Стихотворенья Ламартина.

Мария-Луиза (успокоенная).

А…

Я знаю автора. О, он не страшен.

Обедал он у нас…

(К Скарампи, с восхищением).

Он секретарь

Посольства, светский человек вполне.

Тереза (читая).

«О, никогда еще так дивно не звучали

Напевы ангелов, исполненны печали;

Смелее, гения Божественного сын,

Несчастное дитя великого народа…»

(В то время, когда она читает этот стих, герцог показывается в среднюю дверь. Тереза чувствует, что кто-то вошел, отрывает взгляд от книги, видит бледного и неподвижного герцога и, потрясенная, встает. При движении, которое она делает, все оборачиваются и встают).

8. Те же и герцог.

Герцог.

Простит ли мне бессмертный Ламартин?