Орлы и звёзды

Потом вернул шашку в ножны и замер в ожидании. Колонна роптала, но стояла на месте. Не, ребята, это не революция! Я решительно покинул колонну и, не обращая внимания на предостерегающие оклики, направился к Шалфееву. Тот достал из сапога нагайку и ждал меня с видимым интересом. Когда я подошёл совсем близко прошипел: – По плётке соскучился? — и замахнулся на меня нагайкой. Зря он это сделал. Я встретил нагайку стандартной «восьмёркой» и, наматывая плеть на руку, быстро сблизился с конём, одновременно пригибая к себе не догадавшегося отпустить плеть всадника. Коротко ткнув пальцами в шею, я отправил дедулю в глубокий нокдаун, после чего подозвал одного из полицейских. Тот был, видимо, из тех с кем мне уже довелось говорить, поскольку смотрел он на меня и испуганно, и подобострастно.

— Отведи лошадь с полковником во двор, от греха, — приказал я, передавая ему повод. Потом повернулся к колонне.

— Господин полковник разрешил продолжить движение!

Ответом был дружный вздох, и колонна двинулась с места. Я повернулся к растерянно топтавшимся полицейским.

— А вам что, жизнь не дорога? Быстро брысь в подворотню!

Те полицейские, кто уже знал меня в лицо, не замедлили воспользоваться приглашением. Остальные, поколебавшись, устремились за ними. Вломившись в подворотни, полицейские оттеснили казаков во дворы, не дав им выехать на улицу. Подоспевшие дружинники споро заперли ворота. Уже подхваченный колонной я расслышал, как пару раз тявкнули «Самопалы». Видимо дружинники путём нехитрой демонстрации указывали казакам и полицейским на безысходность создавшейся для них ситуации.

Демонстрация вылилась на площадь. Офицеры замахали шашками. Солдатский строй ощетинился штыками. Самое время испробовать нашу домашнюю заготовку. Чего же они медлят? А, нет, вот и они! С обеих сторон прямо позади строя солдат на площадь выбежали несколько десятков фабричных девчонок – кастинг прошли только самые красивые – с красными гвоздиками в руках. Вот они уже бегут между шеренг ничего не понимающих солдат, которые второпях убирают винтовки к ноге. Офицеры также в полном замешательстве. Нежные ручки втыкают гвоздики куда ни попадя: в петлицы шинелей, в папахи, в дула винтовок. Так и не пришедших в себя солдат накрывает волна демонстрантов. Славно получилось!

* * *

Вечером подводили итоги первого дня революции. Кроме нескольких наиболее рьяных полицейских никто серьёзно не пострадал ни с той, ни с другой стороны.

— Кто из вас придумал цирк с гвоздиками? — спросила Ольга.

— Тебе понравилось? — спросил я.

— Через оптический прицел всё выглядело очень эффектно, — кивнула Ольга, потом подозрительно посмотрела на меня. — Твоя работа?

— Ну не то чтобы… — скромно ответил я. — Просто так, кажется, поступали в нашем мире португальские девушки при падении режима Салазара.

— А вам не кажется, что вы сильно рисковали? — хмуро спросила Ольга. — Девчонок просто могли поднять на штыки. При следующей попытке солдаты так и поступят.

— Не будет следующей попытки, — успокоил я Ольгу. — Мы что, совсем дурные?

— Надеюсь, что нет. — Ольга направилась к двери. Проходя мимо меня, бросила насмешливо: – Спокойной ночи, основатель мыльной оперы.

НИКОЛАЙ

Шеф ушёл в политический запой. Третий день мотается по митингам и демонстрациям. Толкает речи и распевает революционные песни. Речи произносит, разумеется, соло и, говорят, не без успеха, а вот поёт исключительно в составе хора, поскольку ещё в раннем детстве его угораздило попасть по горячую лапу своего лесного тёзки.