Ороборо: Изгоняющий кошмары (СИ)

Снова долгое и тяжёлое молчание.

— Нет, мой мальчик, я не сожалею. Я сделал всё правильно. Пусть результат и не удовлетворил заказчика, зато он удовлетворил меня.

Кёнсу растерянно слушал короткие гудки и не знал, как реагировать. Он надеялся услышать иной ответ, но Шивон в очередной раз сбил его с толку. Или Шивон имел в виду, что для Чонина ослепнуть было лучшим из возможных в той ситуации вариантов? Пусть он и ослеп, но мог танцевать. Если бы Чонин потерял слух или получил что-то иное из вероятного набора эффектов, то больше танцевать не смог бы. Шивон об этом говорил? Или всё же о другом?

Кёнсу не знал.

Вечером Кёнсу крутился на диване в гостиной и не мог уснуть. Он собирался нагло улечься на кровати Чонина, но когда тот вышел из душа, то просто закрыл дверь спальни у Кёнсу перед носом. Ломиться в спальню при таком раскладе казалось глупым. Может, Чонин и не возражал бы против близости, но прямо сегодня он этого явно не хотел. Скорее уж, хотел побыть один. И Кёнсу мог его понять — в свете новой стычки с Хон Сончжином. И учитывая всё, что Хон Сончжин наговорил Чонину. Не только Сончжин, в общем-то. Кёнсу тоже много чего наговорил тогда в туалете.

Заснуть Кёнсу удалось, но только на время. Он подхватился около двух часов ночи, с трудом сообразил, что именно его разбудило, скатился с дивана и кинулся в спальню. Рухнув на кровать, попытался удержать за руки метавшегося в бреду Чонина. Смуглое тело было липким от пота, под кожей резко проступали сведённые судорогами мышцы. Сердце билось слишком быстро, а дыхание больше напоминало хрипы, мешавшиеся с низкими стонами. Слипшиеся от влаги ресницы дрожали, в чертах проступали оттенки боли. Чонин яростно выкручивался из рук Кёнсу, но все его движения были неосознанными и непроизвольными. Кёнсу поначалу даже решил, что это эпилептический припадок, но нет. Достаточно оказалось прижать Чонина к кровати собственным телом, погладить по голове и зашептать на ухо всякие успокаивающие глупости. Чонин унялся не сразу, но всё же постепенно стал дышать ровнее. Ещё пара минут слабого сопротивления… Бессильно откинутая на подушку голова, расслабленное тело, чёткий пульс и тяжёлое, но уже нормальное дыхание.

— Всё хорошо, — повторял Кёнсу без конца, почти касаясь губами уха Чонина и продолжая гладить его по голове. Приподнявшись, поискал простыню, укрыл Чонина и отвёл со лба влажные от пота волосы. — Как ты?

Чонин сонно нахмурился, стиснул в кулаке белую ткань на груди.

— Чонин? — шёпотом позвал Кёнсу. Ему не удавалось определить, спит Чонин или всё-таки нет.

Полные губы чуть дрогнули, и Кёнсу наклонился ниже, напрягая слух.

— Не могу…

— Что?

— …открыть глаза… темно… включи свет…

Кёнсу растерянно провёл ладонью по тёмным волосам, вытянулся на кровати и привлёк Чонина к себе поближе, устроил тяжёлую голову у себя на груди и принялся перебирать пальцами густые пряди на затылке. Чонин немного повозился, потом притих окончательно, крепко обхватив Кёнсу за пояс. Кёнсу скоро сам стал липким от пота, потому что тело Чонина обжигало даже сквозь простыню. Горячий…

На кровать запрыгнул Чип, потоптался по матрасу и плюхнулся на свободное место. И он цепко держал взглядом Кёнсу, отслеживая каждое его движение.

— Я не могу включить свет, — едва слышно пробормотал Кёнсу, скользнув губами по виску Чонина. — Для тебя — не могу. Никто не может. Прости. Не здесь. Но я могу попробовать включить свет где-то ещё. Если ты веришь в перерождение, как и я. Если нет, то… уже ничего изменить нельзя. Это только тебе удаётся излучать свет, будучи во тьме. Я так не умею…

Кёнсу умел только выключать свет. Навсегда, если после смерти в самом деле уже нет ничего.

Он дотянулся до столика, взял из коробки мерцающий хризолит и вложил в ладонь Чонина, крепко сжал смуглые пальцы и накрыл кулак Чонина собственной ладонью.

— Просто спи. Тебе непременно приснится что-нибудь хорошее, обещаю.

========== Часть 8 ==========

Комментарий к Часть 8

Доброй ночи, котики, вот и продолжение несу :)

Ваша Бета

Часть 8

На рассвете Кёнсу осторожно выбрался из объятий Чонина, сполз с кровати и принялся собирать вещи для грядущей поездки, заодно приготовил и лёгкий перекус в дорогу. На всякий случай. По утрам у Чонина аппетит железно спал сам по себе, но потом мог и оклематься. Мало ли.

Когда-то Кёнсу тоже мог похвастать отсутствием аппетита по утрам, но Шивон всегда твердил ему, что это признак душевной раны. “Если по утрам есть не хочется, это значит, что у тебя что-то болит. Не снаружи. Внутри. Что-то тебя гнетёт и разъедает, как сильная кислота. И это — плохо, потому что ты теряешь силы и веру”. Кёнсу научился испытывать голод по утрам, но Чонин… У Чонина хватало причин для беспокойства и отсутствия аппетита по утрам.