Оруэлл: Новая жизнь

Между тем, все больше споров поднималось, чтобы предъявить ему претензии. 20 августа он написал перекрестное письмо в Gollancz, жалуясь на рецензию Гарри Поллитта в Daily Worker на "Дорогу на Уиган Пирс", в которой содержалась третья из трех ссылок на его слова о том, что рабочие классы "пахнут". Напротив, утверждал он, он просто заметил, что люди среднего класса воспитаны в этом убеждении. В письме также говорится о продолжающейся кампании против вернувшихся ополченцев POUM, в ходе которой Стаффорд Коттман, помимо исключения из "Молодых коммунистов", был назван "находящимся на содержании Франко". Оруэлл прислушался к мнению адвоката, кратко сообщил он Голландцу, поскольку такая же клевета могла быть распространена и в отношении него самого. Но "Дейли уоркер" еще не покончила с подразделением Оруэлла. Три недели спустя она опубликовала длинное заявление под именем Фрэнка Фрэнкфорда. Фрэнкфорд - который в статье фигурировал как "Франкфорт" - как оказалось, был заключен в тюрьму в Барселоне, но, как вскоре выяснилось, не за вступление в ПОУМ, а за разграбление каких-то картин. Как вскоре стало ясно из его собственного рассказа о жизни на Арагонском фронте, у него были свои счеты.

Главным среди его утверждений было то, что POUM на самом деле была фашистской пятой колонной, скрывавшей оружие и затем контрабандой переправлявшей его через националистические линии. Каждую ночь возле Алькубьерре дозорные слышали "грохот телеги" с фашистской стороны, но их начальство приказало им не стрелять. То, что даже Daily Worker сомневалась в достоверности показаний Франкфорда, видно из второй статьи, появившейся через два дня, в которой некоторые утверждения были смягчены. В частности, Франкфорд не был уверен, действительно ли телега пересекла линию, или, как он утверждал вначале, он видел Коппа, злодея статьи, возвращающегося с фашистских линий. Решив (правильно), что Daily Worker не стала бы печатать его опровержение, Оруэлл ответил через New Leader, осудил "дикие заявления" своего бывшего товарища и на заявление Франкфорда о том, что "POUM, похоже, очень рад избавиться от меня", заметил: "Совершенно справедливо. Правда в том, что Франкфорд отказался от службы и ушел из строя без отпуска, в то время, когда людей отчаянно не хватало". В таких обстоятельствах, считает Оруэлл, ему повезло, что его не застрелили. Франкфорд продолжал ссориться в течение нескольких десятилетий после смерти Оруэлла, и вплоть до 1980-х годов все еще жаловался интервьюерам на "журналиста", который "называл вас "товарищем" и все такое, но вы им не были".

Оруэлл всегда признавал свою пристрастность в отношении Испании. Даже в книге "Homage to Catalonia" он постоянно напоминает своим читателям, что он ошибается, что данные, собранные им на месте, могут быть опровергнуты не имеющимися на тот момент разведданными, что индивидуальные и коллективные мотивы, которые он считает само собой разумеющимися, могут быть подвергнуты проверке. Одним из наиболее примечательных аспектов печатных войн, которые он вел в течение года после окончания его практического участия в Испании, является стремление к объективности. Он не стал бы утверждать, что фашизм имеет право на существование, сказал он женщине по имени Эми Чарльзворт, которая написала ему письмо от поклонников, "но я думаю, что есть основания для многих отдельных фашистов". Гитлер и Муссолини имели "большую привлекательность для некоторых простых и порядочных людей, которые искренне хотят видеть справедливость по отношению к рабочему классу и не понимают, что их используют как инструмент крупные капиталисты". То же самое было и с осадой Алькасара, где националистический гарнизон семьдесят два дня противостоял неоднократным штурмам республиканцев и перенес невообразимые лишения. Независимо от ваших политических симпатий, это был просто героический поступок, говорил он читателям "Тайм энд Тайд".