Осада Кавказа. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века

Вот уже второй день стоим лагерем под горою Тилитль. Дни стоят ясные, мы просушиваемся сами и сушим свое имущество. В ротах раздаются песни, идет чистка ружей и смазка высушенных сапог. Общий вид бивака опять мало чем отличался от лагеря в мирное время — таков уж русский солдат: дай ты ему только немного отдохнуть и обогреться, и он воспрянет духом, точно раньше ничего и не было. А сколько пришлось перенести невзгод и лишений — один только Бог ведает! Сегодня приехал к нам командир Дагестанского конно-иррегулярного полка полковник князь Чавчавадзе с частью своего полка, а за ним ротмистр Ибрагим-хан Мехтулинский со вновь набранною аварскою милицией, в которой бросалось в глаза бесчисленное множество разноцветных значков. Вечером было отдано приказание с рассветом выступать.

2 августа, воскресенье.

Утро было очень холодное; за ночь пошел дождь и шел до утра. Наш батальон был назначен в арьергард. Под дождем и без палаток мы ждали, пока собрались два других батальона со всеми вьюками и прошли мимо нас. Наконец и мы тронулись. Стоял густой и сырой туман, так что в двух шагах не было видно ничего, и мы подвигались довольно медленно, хотя дорога была и недурная. К 9-ти или 10-ти часам утра поднявшийся ветерок разогнал тучи, а выглянувшее солнце, рассеяв туман, открыло нам впереди лежащую местность. К неописанной нашей радости мы увидали, что авангард остановился и разбивает палатки. Вскоре и мы, присоединившись к нему и разбив в свою очередь палатки, расположились биваком.

Против нас на правом берегу Аварского Койсу возвышалась как-то отдельно огромная гора, основание которой упиралось в скалистые, почти отвесные бока, отчего, казалось, она стояла на каменном пьедестале; на верхней площадке горы виднелся аул. Это был Гуниб с аулом того же имени, куда, по известиям, скрылся Шамиль. По сведениям, полученным от беглых солдат и лазутчиков, стремившихся наперебой услужить русскому генералу, Шамиль подрывал гору в том месте, где она была доступна, возводил завалы, устраивал стенки и другие препятствия на всех тропинках, приказал натаскать к обрывам кучи камней, чтобы сбрасывать их на нас, если мы все-таки полезем. Для большего воодушевления он приказывал своим женам и невесткам носить камни, что те и делали с необыкновенным рвением. Вокруг подошвы гунибской горы разбросано было множество небольших хуторов, каждый в 10 саклей или около того; все эти аулы вместе составляли так называемое куядинское общество, т. е. подгорных жителей.

Перед вечером я ходил с командой от всех рот за хворостом и фуражом; мы спустились в балку, где был хворост и хорошая трава, и очень утомились, взбираясь обратно на гору. Вечером, закусив с удовольствием солдатских щей и каши, я лег в палатке на разостланном ковре и заснул как убитый.

Князь А. И. Барятинский. Литография.

3 августа, понедельник.