Осень

Последовала неловкая пауза, и Эмма задумалась, не зашла ли она слишком далеко и не сказала ли что-то не то. Карл снова посмотрел на свою еду и сделал второй глоток вина, на этот раз опустошив бокал. Он схватил бутылку и налил себе еще, прежде чем продолжить.

- Мы с Сарой часто ходили днем в местный ресторан, - начал он, и его глаза увлажнились от слез. - Мы были частью толпы. Там всегда был кто-то, кого мы знали. Мы начинали пить около трех или четырех часов, а уходили незадолго до закрытия. Там всегда были дети возраста Джеммы. У них была игровая площадка, и у нее были ее друзья, и они обычно...

Когда боль стала невыносимой, он остановился и выпил еще вина.

- Извини, - инстинктивно пробормотала Эмма. - Мне не следовало ничего говорить. Я как-то не подумала.

Карл не ответил.

- Почему ты ничего не должна была говорить? - спросил Майкл.

- Что?

- Почему ты извиняешься? И почему ты не хочешь говорить об этом, Карл?

Карл поднял глаза и уставился на другого мужчину, по его лицу текли слезы боли.

- Я не хочу говорить, потому что это чертовски больно, - выплюнул он, почти с трудом выдавив слова. - Ты не представляешь, каково это.

- Я тоже потерял родных людей...

- Ты не потерял ребенка. Ты не представляешь, каково это. Ты не мог...

Майкл знал, что он прав. Он не был уверен, разумно это или глупо, но отчаянно чувствовал, что должен заставить этот разговор продолжаться. Он решил, что они не смогут двигаться дальше и сделать что-то из оставшейся части своей жизни, пока им не удастся стереть остатки прошлого.

Карл снова уставился в пространство.

- Я бы все отдала, чтобы снова вернуться на лекции, - вздохнула Эмма. - Глупо, не правда ли? Раньше я делала все, что могла, чтобы избежать их, а теперь я просто хочу...

- Ты просто не можешь себе представить, каково это, - сказал Карл себе под нос, прерывая ее. - Это убивает меня.

- Что? - мягко сказал Майкл.

- Каждое утро я просыпаюсь и мечтаю, чтобы все закончилось, и я был мертв, - объяснил он. - Каждый божий день - боль сильнее, чем в прошлый. Я все еще не могу смириться с тем, что они ушли, и я просто...

- Сейчас больно, но станет легче, - сказал другой мужчина, начиная сожалеть о своих предыдущих словах. - Со временем должно стать легче, это должно...

- Будет ли это? Ты ведь не знаешь это наверняка, не так ли?

- Нет, но я...

- Тогда просто закрой рот, - сказал Карл, его голос вдруг стал удивительно спокойным и ровным. - Если ты не знаешь, о чем говоришь, ничего не говори. Не трать свое гребаное время, пытаясь заставить меня чувствовать себя лучше, потому что ты не можешь. Ты ничего не можешь сказать или сделать, чтобы хоть как-то облегчить это.

С этими словами он встал и отошел от стола, не сказав больше ни слова. В течение нескольких долгих секунд единственными звуками, которые можно было услышать в доме, были тяжелые, вялые шаги, когда Карл поднялся наверх и заперся в одиночестве в своей комнате.

Некоторое время спустя Майкл открыл еще одну бутылку вина. Он не спрашивал, он просто налил Эмме еще один стакан. Она не сопротивлялась.

- Я действительно облажался, не так ли? - тихо сказал он.

Она кивнула.

- Мы оба это сделали. Очевидно, что он борется. Мне не следовало спрашивать его о его маленькой девочке.

Майкл немедленно снова занялся обороной.

- Может быть и нет, но я все равно думаю, что он должен говорить, - объяснил он. - Господи, мы не можем двигаться дальше, пока не разберемся со всем, что произошло. Мы не можем начать что-либо строить, пока не разберемся со всем, что...

- Значит, ты со всем разобрался? - спросила она, перебивая его.

Он помолчал мгновение, а затем покачал головой.

- Нет, - признался он. - А у ты?

- Я еще даже не начинала. Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать.

- Я думаю, что мы все должны начать с того, что причиняет боль больше всего. С Карлом - это его дочь. А как насчет тебя?

Она выпила еще вина и задумалась над его вопросом.

- На самом деле не знаю. Все болит.

- Хорошо, так когда это тебя больше всего беспокоит?

И снова она не смогла ответить.

- Не знаю. Вчера я думала о детях моей сестры, и это действительно беспокоило меня. Я не так часто их видела, но мысль о том, что я могу больше их не увидеть...

- Где они жили?

- За границей. Муж Джеки переехал в Кувейт со своей работой на пару лет. Они должны были вернуться следующим летом.

- Они все еще могут это сделать.

- Почему ты так думаешь?

Он пожал плечами.

- Мы все еще не знаем наверняка, пострадали ли от этого какие-либо другие страны, не так ли?

- Не уверена, но...

- Но что?

- Но... я думаю, что мы бы уже что-нибудь услышали, не так ли?

- Не обязательно.

- Да ладно тебе, Майкл. Если бы там кто-нибудь остался, мы бы что-нибудь услышали. Ты говорил об этом еще в Нортвиче на прошлой неделе.

При упоминании названия города, из которого они бежали, Майкл сразу же начал думать о толпе выживших, оставшихся в убогих окрестностях общественного центра Уитчерча. Он представил себе лица Стюарта, Ральфа, Кейт и других, и задался вопросом, что с ними стало. К счастью, прежде чем он успел слишком много подумать, Эмма задала еще один вопрос.