Осень

- Так что же тогда насчет твоей семьи?

- А что с ними? - спросил он.

- По кому ты скучаешь больше всего? У тебя была девушка?

Майкл глубоко вздохнул, потянулся и зевнул, а затем провел пальцами по волосам.

- Я встречался с девушкой по имени Мари около шести месяцев, - начал он. - Но я совсем о ней не думал.

- А почему?

- Мы расстались три недели назад.

- Ты скучаешь по ней?

- Больше нет.  Я так же не скучаю по своему лучшему другу, с которым она трахалась. Есть много других людей, по которым я скучаю больше.

- Например?

- Таких, как моя мама. Прошлой ночью, когда я пытался заснуть, я думал о ней. Тебе знакомо это чувство, которое возникает, когда ты вот-вот заснешь и тебе кажется, что ты слышишь голос, или видишь лицо, или что-то в этом роде?

- Да.

- Ну, мне показалось, что я слышала свою маму прошлой ночью. Я даже не могу сказать тебе, что, по-моему, она сказала. Я просто услышал ее на долю секунды. Как будто она лежала рядом со мной.

- Это была я, - улыбнулась Эмма, отчаянно пытаясь придать легкость разговору, который становился все более мрачным.

Майкл выдавил из себя улыбку, прежде чем вернуться к своему напитку. Эмма пристально посмотрела на него. Очень замкнутый и независимый мужчина с самого первого дня, она начала замечать признаки того, что в нем может быть что-то большее, чем она думала сначала. Он был резок, самоуверен и иногда агрессивен, но она начинала понимать, что, несмотря на его кажущиеся эгоцентричными эмоции, он искренне беспокоился о благополучии ее и Карла.

Разговор на кухне продолжался до тех пор, пока оставалось вино. Со временем их дискуссии становились все менее глубокими и сфокусированными, все более тривиальными и банальными до такой степени, что к ранним часам утра четверга почти все, о чем они говорили, было незначительным и бессмысленным.

За те часы, которые они провели вместе, Эмма и Майкл узнали о сильных и слабых сторонах друг друга, хобби, интересах, фобиях и (теперь бессмысленных) устремлениях и амбициях. Они говорили о своих любимых книгах, фильмах, пластинках, телевизионных программах, концертах, музыкантах, актерах, продуктах питания, политиках, авторах и комиках. Они узнали и о других важных аспектах жизни друг друга – их религиозных убеждениях, политических взглядах и моральном положении.

Наконец они поднялись в спальню, которую невинно делили, незадолго до двух часов ночи.

29.

В последующие дни Карл провел много часов, запершись в одиночестве в своей спальне на чердаке. Казалось, не было особого смысла выходить наружу. Что оставалось делать? Конечно, он мог бы поговорить с Майклом и Эммой, но зачем беспокоиться? Каждый разговор, независимо от того, как он начинался, казалось, заканчивался тем, что каждый из них втайне тонул в полном и абсолютном негативе. Они либо заканчивали тем, что говорили о том, как мало у них осталось, либо о том, как много они потеряли. Карлу было слишком больно говорить дальше. Он решил, что для всех заинтересованных будет проще всего, если он просто не будет беспокоиться.

Его спальня была широкой и просторной, занимая практически всю длину дома. Находясь высоко, здесь было относительно тепло и комфортно и, что самое главное для Карла, он был изолирован. Не было никакой необходимости, чтобы кто-то поднимался наверх по какой-либо другой причине, кроме как для того, чтобы увидеть его. И поскольку никому не было нужды его видеть, никто вообще не поднимался наверх. Вот так ему это начинало нравиться.

Несмотря на то, что спальня была стильной и старомодной, казалось, что ею недавно пользовались. Когда они только приехали туда, Карл решил, что еe использовали как временную базу для навещающего внука, возможно, отправленного в сельскую местность, чтобы провести свои каникулы на ферме. Мебель была скудной – односпальная кровать, шкаф с двуспальной кроватью, комод, два ярко раскрашенных табурета, книжный шкаф и потрепанный, но удобный диван. На верхней полке шкафа Карл нашел деревянную коробку с коллекцией игрушек, несколькими старыми книгами и парой биноклей, которые, как только он очистил линзы, он использовал, чтобы наблюдать, как мир за его окном медленно гниет и разлагается.

Время приближалось к половине четвертого пополудни, и он слышал, как Эмма и Майкл работают во дворе. Он не чувствовал абсолютно никакой вины за то, что не был там с ними, потому что не видел никакого смысла во всем, что они делали. Он был счастлив сидеть сложа руки и ничего не делать. Ладно, это было скучно, но что еще оставалось делать? Казалось, ничто не стоило ни риска, ни усилий.

Он даже не знал наверняка, какой сегодня день.