Читаем Осень полностью

Что в неприкаянности водит

Меня второй десяток лет,

Он на мираж всем так походит.


Он вновь послышится во сне,

Но, просыпаясь, забываю.

Как прежде, в этом новом дне

Где мне найти тебя? – не знаю.

Мне так надо увидеть твой свет


Мне так надо увидеть твой свет,

Чтоб понять, что я снова живу.

Дай хоть миг до будущих лет

Ощутить мне себя наяву.


Дай без боли свободно вздохнуть!

Летом будь посредине зимы!

Не спеши во мне веру задуть,

Что теперь не расстанемся мы.


Дай увидеть, что мир сей не пуст!

Что потом? – тебе незачем знать!!

Средь огня неприкаянных чувств

Мне хоть будет о чем вспоминать!

Это только слова! Что в них толку


Это только слова! Что в них толку,

Если чувства нельзя описать?!

Нитью грубой по нежному шелку

Можно ль тонкий узор вышивать?


Не могу воплотить сердца звуки:

Недосказанность вновь адом жжет.

Кто не ведал хоть раз эти муки,

Тот меня никогда не поймет.


Может, Бог и создал, но забыли

Мы слова неземной чистоты,

И в себе человека убили,

Задыхаясь от немоты.

Я на пороге помолюсь


Я на пороге помолюсь

Перед закрытой сердца дверью.

В последний раз к тебе стучусь.

В последний раз я в счастье верю.


В окно бы лезла – воровать,

Чужого мне не нужно клада,

Но я хочу тебя понять,

Твои глаза мне видеть надо!


Я в них прочту свой приговор.

Твои глаза мне скажут больше,

Чем самый долгий разговор:

Пойму тебя намного тоньше.


Штрихи к портрету уловлю,

Но и тогда мне не ответить:

За что тебя я так люблю?

Что не могу в других я встретить?


Ты тоже все поймешь без слов,

И мы останемся друзьями.

Сними тяжелый тот засов

Непониманья между нами!

Ничто нам сердце так ни ранит


Ничто нам сердце так ни ранит,

Как нежелание понять.

Предубежденье клеймо ставит,

Стереотип тот не сломать.


Ни уникальность человека,

Ни Божий Промысел не чтут.

В потоке суетного века

С толпой куда-то все бегут.


Им некогда постичь мотивы,

Выслушивать и сострадать.

И в осужденьи торопливы,

Все наперед привыкли знать.


Частенько нам дают советы,

Не разобравшись, наобум,

Но эти «верные» ответы

Не примет ни душа, ни ум.


О, коль внимательнее б были,

Умели чуткостью лечить.

Друг другу промахи простили,

Тогда бы было легче жить.


Но одиночество тиранит,

И безразличье не унять.

Ничто нам сердце так ни ранит,

Как нежелание понять.

Вновь за окном шумит времени вьюга


Вновь за окном шумит времени вьюга,

Тускло горит в моей комнате свет.

Нам никогда не встретить друг друга,

Не разгадать нам друг друга секрет.


Память бредет по названиям улиц

Тех, по которым когда-то брел ты,

Только годами мы разминулись,

А через них все сгорели мосты.


Если и спросишь ты, я не отвечу:

«Что же сейчас у тебя на душе?»

Если в толпе тебя даже замечу,

То не успею окликнуть уже.


Листья надежды совсем облетели,

Их, как весну, нам уже не вернуть.

Только поют свою песню метели

И застилают друг к другу нам путь.

Прощай, мой друг, прощай! Мы проиграли оба


Прощай, мой друг, прощай! Мы проиграли оба

Тебе прощаю я плачевный сей итог.

Мне, хочешь ты иль нет, любить тебя до гроба,

А в вечности? – как даст мой вездесущий Бог.


Он чудо сотворил, но Он не мог заставить

Тебя поверить мне, свободу не поправ!

Я попрошу Его, чтоб дал тебе исправить,

Коль ты когда-нибудь поймешь, как был не прав!

Я задела струну за живое


Я задела струну за живое,

И от боли завыла она:

Там, в мечтаниях, нас было двое,

А в реальности снова одна.


Нам не слиться с тобою устами,

Песен мне для тебя не слагать.

И не мне быть с тобою во храме,

И не мне твой покой охранять.


То был сон. Прекрасный, далекий

И обманчивый, как облака:

Собираются в замок высокий,

Но рассеются от ветерка.

Пред Небесным Царем не боюсь я признать


Пред Небесным Царем не боюсь я признать,

Что тебя я люблю и хочу быть с тобою.

Он поймет и не станет меня упрекать,

И поможет мне вновь примириться с судьбою.


О тебе Он услышит молитву мою.

На Него Одного я душой уповаю,

Что удержит тебя Он на самом краю:

Мы не видим порой, что мы ходим по краю.


Он нам силы подаст со смиреньем принять

Нашу данную жизнь, надлежащие муки,

Чтоб с тобою смогли мы друг друга понять

И меня научить жить с тобою в разлуке.

Нет на сердце обид, просто хочется знать


Нет на сердце обид, просто хочется знать:

Почему ты Любовь отвергаешь опять?

Предлагаю Любовь, а не пьяную ночь,

От которой под утро ты кинешься прочь,

Не измену жене, не коварство, не ложь,

Не продажный товар за один медный грош!

Предлагаю Любовь родниковой воды,

От которой весной зацветают сады!

Она – суть мирозданья! Она – в вечность окно!

Любовь – Божия Тайна, как в Трех Лицах – Одно!

Что Ей брать у тебя? – У Нее – Неба Высь!

Все хотела отдать, озарить твою жизнь!

Но в земной суете для тебя свет померк!

Ты не понял Любовь, потому и отверг!

Душа не верит в бессердечность


Душа не верит в бессердечность,

Что ты ей хочешь доказать.

Без промедленья она вечность

Тебя готова ожидать.


И ты придешь! Не опровергнуть

Той веры неземную суть!

Она способна горы свергнуть

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия