Осень Атлантиды

Что еще? Награждение? Что-то кольнуло в сердце. Так, небольно. Но со значением, с тайным смыслом. Судьба что-то решает? И Таллури решила обмануть бога Судьбы:

«В последний момент, перед подиумом, поменяюсь с кем-нибудь местами!»

* * *

Так и сделала. Хоть Климий и был невероятно удивлен.

Но перед огромными дверями зала награждений она потянула ведущего за руку, остановила, показывая взглядом, чтобы он пропустил вперед идущих вслед за ними – последнюю пару ведущий-ведомый. Те тоже удивились. Они не хотели нарушать хода церемонии. Но Таллури была упрямее всех. Климий тянул ее за руку в одну сторону, она его – в другую, в спину их подталкивали и шептали беспокойно, но она не сдвинулась с места. Более того – отошла в сторону, пропуская идущих сзади. И они, разумеется, прошли. Ведь торжественные двери были распахнуты, в зале гремели трубы и барабаны, и там, в глубине, среди огней и цветов, стояли жрецы, преподаватели, друзья и знакомые.

Климий ввел ее в зал последней.

Он уже ничего не говорил, но сопел и молчал так выразительно, что Таллури чуть было не почувствовала вину. Но ей почему-то крайне важно было знать, что получится из ее затеи!

Под звуки больших барабанов и флейт ведущий подвел ее к последнему оставшемуся свободным подиуму. Он оказался темно-красным. Таллури скользила осторожным и любопытным взглядом по сторонам. Ее сотоварищи уже стояли на своих местах, опустив руки и подняв лица вверх, туда, где на возвышении находился Главный жрец в окружении служителей разного ранга в величественных головных уборах из огромных перьев и золотых нитей, в торжественных одеждах и немыслимых по красоте старинных браслетах и оплечниках.

Дальше все потекло так, как рассказал Климий.

Сначала, едва стихла торжественная музыка, жрец-распорядитель дал знак, ударив в пол посохом, обвитым тонкими зелеными веточками и лентами и увенчанным головой льва. После этого каждый из ведущих по очереди представил своего ведомого, кого, держа за руку, ввел в этот зал. И Кли-мий также произнес торжественным строгим голосом:

– Я привел сюда мою ведомую, Таллури нид-Энгиус, достойно завершившую третью ступень Университета великой Атлантиды, – тут он прибавил несколько похвальных слов в ее адрес, рассказав, каких успехов она достигла, какое старание к этому прилагала и все такое. И завершил: – Примите ее для дальнейшего служения.

Теперь все адепты были представлены, и как только стих голос Климия, в гулкой тишине прозвучал вопрос, исходящий, казалось, из-под самого купола величественного зала Торжеств:

– Пусть та, что зовется Таллури нид-Энгиус, сама свидетельствует о себе.

У Таллури заколотилось сердце: она никак не ожидала, что Главный жрец начнет с нее! И в то же время за спиной почувствовала, как напрягся Климий, замерев на вдохе. «Он боится, – решила она, – что я растеряюсь». Кашлянув, громко и четко произнесла:

– Сердце мое, о великий жрец, просит продолжения учебы и свободного труда на благо великой Атлантиды. Но я готова к любому служению, которого захочет от меня Единый.

Главный жрец не замедлил с ответом:

– Таллури нид-Энгиус, адепт третьей ступени, остается в Университете для участия в научных исследованиях и для дальнейшей учебы.

Климий за ее спиной выдохнул. Из толпы присутствующих ободряюще помахала ладошкой Рамичи, и лучезарно улыбался господин Куэн-Ворк, стоящий в ряду преподавателей. Климий еле слышно пробормотал:

– Я никогда не слышал, чтобы Главный жрец вынес решение так быстро.

Затем в разных интерпретациях тот же вопрос был задан остальным адептам. И каждому был дан высочайший ответ – после паузы, большей или меньшей, когда все присутствующие, затаив дыхание, ждали, и лишь протяжно и торжественно звучали флейты.

– Лим, – прошептала Таллури, – слушай, а Нэфетис про Рамичи тоже сказал: «Примите ее для дальнейшего служения»?

– Тише! – шикнул Климий, потом все же проговорил сквозь зубы: – Он сказал что-то вроде: «Прошу отдать мне ее в жены», и все такое.

– А Главный жрец?

– Он сказал: «Бери ее в жены и храни» и что-то еще, типа «Будьте неразлучны и преданы друг другу в горе и радости». Какие-то очень красивые слова, я не помню точно. Слушай, помолчала бы ты, а? Неудобно же, правда! Да и зачем тебе? Ты же не собираешься замуж.

– Не знаю, просто так. Может быть, это я от волнения? Прости, Лим.

Она хотела еще что-нибудь ему сказать, но он дернул ее за край кушака, чтобы она наконец закрыла рот.

В это мгновение стали открываться тяжелые инкрустированные двери в дальнем конце зала, вновь полилась музыка, и в зал, по одному, стали входить почетные гости – будущие общественные покровители адептов.

Эти люди очень отличались от тех, к кому Таллури привыкла за несколько лет в Университете – одеждами, украшениями, манерой держаться и даже движениями. Люди из незнакомого ей мира. Внешнего мира.