Осень Атлантиды

Таллури приходила с работы или учебы и ложилась лицом к стене. Чтобы уснуть, а может – просто чтобы никто не трогал: так легче было переносить боль, заполнившую не то что душу, а всё ее существо – мысли, сердце, зрение, слух, осязание… Иногда она доставала его портрет, сделанный некогда чуткой рукой Эннеи: сумрачный взгляд, летящий излом брови, сжатые, словно от боли, губы. Всматривалась, чтобы снова и снова спросить его и себя: «Кто ты? Зачем ты пришел в мое сердце?» Но «отпусти» не говорила. Нет, не говорила.

С портретом в руке ее как-то застала Рамичи. Молчала весь вечер, но под конец не выдержала:

– Он вдовец и военный.

– Знаю. И больше того знаю.

– Он дал обет безбрачия, Таллури.

– У меня нет надежды. И это знаю.

– Таллури, есть еще одно. Даже если по какой-то невероятной причине с него снимут обет, а он должен для начала и сам того захотеть, есть непреодолимое препятствие – слишком большая разница у вас в возрасте. По нашим законам он не может быть старше тебя более чем на двенадцать лет, а он старше – на семнадцать. Это непреодолимо!

– Рамичи, о чем ты? Я не знаю никаких законов и знать не хочу. Но проблема совсем в другом.

– Да в чем же еще, о Единый?

– Я для него – ничто. Ребенок. Зверек. Пустое место.

– Сумасшедшая! Сходи к Энгиусу. Он вразумит тебя.

К Энгиусу? Конечно, к Энгиусу! Как это она ни разу не вспомнила про опекуна-наставника? А ведь он обещал ей по крайней мере, еще одну, последнюю встречу. Самое время использовать ее.

Ответ на ее телепатему-просьбу пришел странный: «Чем быстрее, тем лучше. Они уже рядом». Таллури собралась быстро. И Климий с латуфой не отказал.

– Да что с тобой такое? – спросил он, когда они оторвались от земли.

– М-м?.. – Таллури не поняла его.

– Ты не ответила мне. Я спросил насчет твоего традиционного круга над Городом. Сделаем? Время есть.

– Зачем? – рассеянно спросила она.

– Так, – заключил Климий, – что-то совсем небывалое. Ладно, не хочешь – не говори.

Она и не говорила. Промолчала всю дорогу: и когда они летели над Трассой, и когда Климий по памяти снизился в нужном месте, и когда он что-то говорил насчет того, что отпускать ее в таком состоянии опасно. Она толком не слушала его. И очень удивилась, обнаружив его в лесу у себя за спиной:

– Ты зачем идешь за мной?

Климий посмотрел на нее как на больную и терпеливо объяснил:

– Я «спросил» Энгиуса, могу ли проводить тебя до его пещеры. Он «ответил»: «Поспешите». Я и тебя спрашивал. Ты сказала: «Мне все равно».

– Не помню, – она безучастно пожала плечами. – Впрочем, как хочешь. У меня не получается дозваться Ечи, так что добираться долго и ночевать придется в лесу. В темноте по тропе наверх мне не пройти. Провожай.

Ночлег Климий устроил сам. Таллури сидела на земле, поджав и обхватив колени, и апатично смотрела, как он собирает большие ветви для шалаша. Потом смотрела, как он заготавливает сушняк для костра, с запасом. Потом – как он стелет плащи под пологом устроенного шалаша. Всё, что он делал, не казалось ей таким уж необходимым и даже немного беспокоило. Ей подумалось, что будь она сейчас одна то просто легла бы под ветвистое дерево, закутавшись в плащ, и молча, без помех, думала бы о господине Нэчи. А Климий создавал суету и отвлекал. Но он был так добр, что сердиться на него совсем не хотелось.

Он пригласил ее перебраться в шалаш, где у входа уже потрескивал небольшой костерок. Таллури переместилась на расстеленный им плащ и легла на бок, поглядывая на рыжие язычки пламени сквозь полуприкрытые веки. Впрочем, спать не хотелось вовсе. Просто надо было лежать вот так без движения, чтобы сердце не переполнялось мыслями о господине командующем, называющем ее деткой, аристократе со шрамами на скуле, альве с глазами цвета… Не двигаться, чтобы сердце могло удержаться на своем месте.

– …и, конечно, уедут. Да я уже свыкся с этой мыслью, – донеслись до нее слова Климия.

– С какой мыслью? – заинтересовалась Таллури.

– Что они уедут, – удивленно посмотрел на нее Климий. – Кто?

Климий посмотрел на нее странно.

– Ты знаешь, – с обидой произнес он, – если ты не хочешь слушать, не слушай. И незачем будет переспрашивать.

– Ли-и-им, – она просящее потянула его за рукав. – Повтори, пожалуйста, что ты рассказывал. Что-то про брата?

– Что-то про брата, – буркнул Климий.

Таллури стало жалко, что он тратил время на беседу, а она не слушала. Она придвинулась и ткнулась лбом в его колено:

– Лим, я поняла, брат уедет, когда женится на Рамичи. Так?

– Ну, так, – Климий оттаивал.

– Видишь, я только в конце отвлеклась, – слукавила Таллури. – Нэф уедет, а я останусь. Мне-то ты тоже брат?

Климий промолчал. Тогда Таллури захотелось его расшевелить, и она принялась «бодать» его колено. Но Климий, как назло, оставался серьезен. И пришлось болтать о том о сем – ни о чем, лишь бы он не дулся.

Она помянула давнишний разговор с Рамичи, когда подружка искренне мечтала не только выйти замуж за Нэфетиса, но и поженить Климия и Таллури.

– Ей это казалось очень удачной затеей, – Таллури улыбнулась Климию, мол: «Представляешь?»