Осень Атлантиды

Попасть к пифии невероятно трудно, и я особо не надеялся, но всё сложилось самым благополучным образом, Судьба покровительствовала мне. Я хотел задать ей несколько вопросов о своем будущем: о служении, о браке (Виана уже была моей невестой, и день свадьбы назначен), о чем-то еще, что казалось мне важным в ту пору. Теперь даже не помню, о чем.

Пифия предрекла неожиданную для меня вещь – перемену служения. Но этого я не боялся, я же не знал, из-за какой трагедии это произойдет, и почти отмахнулся от этого предсказания, не желая знать подробности. И о служении пифия не сказала больше ни слова.

Я спросил, больше из почтения, чем из любопытства, о женщине моей судьбы, полагая услышать несколько приятных слов о Виане. Пифия ответила, что Случай трижды столкнет нас, прежде чем я осознаю, что люблю ее. Она повествовала в будущем времени, но пифии часто путают прошлое, настоящее и будущее, а я все время думал о Виане и все слова пифии, с большей или меньшей натяжкой, отнес на ее счет. Хотя уже тогда понимал, что не люблю Виану так, как хотел бы любить свою женщину. Так, как могу любить!

Пифия предрекла:

«Эти три раза таковы. Первый раз она упадет к тебе в руки с неба».

Виану я впервые увидел сходящей с высокой лестницы в отцовском доме – похоже на предсказание, как я решил.

Далее пифия сказала:

«Во второй раз – ты поднимешься туда, где стояла она».

Я представил себе нечто очень сложное – социальное положение Вианы по отношению ко мне: она же была из императорского рода.

И третье:

«Вы возьметесь за руки при приближении тварей».

Это я лишь запомнил. Но «расшифровал» после нашей семейной катастрофы.

Пифия умолкла, и я, поблагодарив положенным обра– зом, хотел уйти, но она, оказывается, не закончила. То, что она произнесла вслед за тем, совершенно не могло касаться Вианы. Я не знал, что и думать, но запомнил и долго хранил в памяти, чтобы полностью разгадать только в этом году.

Итак, пифия продолжила о моей женщине: какова ее энергия, ее характер, ее душа. О том, что мы можем и должны дать друг другу. О том, что или я потеряю ее в этой жизни, или – она меня, но это не беда, а всего лишь испытание – кармически мы навсегда принадлежим друг другу. А закончила парадоксом:

«Вы оба не пытайтесь обмануть Случай! Вы принадлежите друг другу, ибо она для тебя, Дит-Орис, невозможна!»

«Невозможна» – вот то последнее, что окончательно убедило меня в том, что пифия на самом деле говорит о моей женщине. Ни о какой другой! Невозможно я всегда расцениваю всего лишь как личный вызов. И первое, что должна была сделать моя женщина, – это бросить вызов мне! «Я невозможна для тебя», – это могла быть только Она. Понимаешь ли ты меня, маленький зверек?

Таллури не могла понять его до конца, поэтому покачала головой отрицательно. Он улыбнулся и посмотрел на нее так нежно, что у нее зашлось сердце.

– Слушай же, детка. Ты упала мне в руки с трапа, как с неба. Из далекой Гипербореи, после перелета, и этот полет закончился на моих руках. Ты была совсем еще юной девчушкой, но моя душа запела, едва я коснулся тебя. А твои глаза вдруг распахнулись и заглянули мне прямо в душу. В твоем еще детском и хрупком теле, как цветок в зернышке, таилась моя женщина. А я уже был, по уговору рода, женат, и уже родилась моя дочь, когда мистика нашей с тобой кармы неотвратимо начала свое действо. Нет, ты ошибаешься, я не «открывал» свое сознание специально для тебя – мы «открыты» друг для друга изначально. Ты не знала, что так бывает? Это редкостное совпадение – звездное, кармическое. Этому нельзя научить. Я «слышал» тебя постоянно, и ты «слышала» бы меня, если бы не запрещала себе. Еще я запомнил, что от тебя невозможно хорошо пахло – чем-то диким и сладким. Может быть, ягодами? Что это было?

– …шефи… – ее голос смешно сорвался, она закашлялась от смущения и повторила четче: – Ежевика.

– Ежевика, – с удовольствием повторил он. – Всё, что я тогда мог, – это лично отнести тебя в валликсу жрецов и узнать, куда вас отправляют. И еще мог запретить себе думать об этой встрече. Что и сделал. Правда, однажды, много позже, в каком-то лесу я набрел на колючий кустарник. И там были эти сизые ягоды, которые пахли тобой. Я вдохнул их щемяще нежный запах и – вспомнил тебя. Я стоял и боялся выдохнуть, чтобы вместе с запахом не исчезла и ты… Вторую нашу встречу ты должна помнить.

– Я помню, господин Нэчи, – прошептала Таллури. – Я осматривала вашу виману. Без разрешения.

– Именно, без разрешения! Ты поднялась на подиум без разрешения, – его глаза смеялись. – Детка, как же ты меня этим порадовала! Ни страха, ни нахальства – лишь безмятежная уверенность в своих действиях. Ты превратилась в цветущую девушку, и мое сердце дрогнуло: ведь я, овдовев, уже принес обеты жреца войны. Ты была для меня почти запретна! А третья наша встреча… Расскажи-ка мне о ней ты сама, детка.

– Там, в болотах. Мы с вами «сканировали» лес. И, когда приблизились твари, держались за руки, как сказала вам пифия.