Осень Атлантиды

В этой части храма не было совсем никого, и в вязкой тишине просторного зала казалось, что даже дрожащие в солнечном луче пылинки вот-вот замрут окончательно. Лишь по временам слышалось хлопанье крыльев: через одно окно в другое пролетали белоснежные птицы.

К ним вышел жрец. Он внимательно слушал то, о чем ему говорил военный в черном плаще, крепко державший за тонкое запястье худенькую девушку в дорогом красном платье, и пока слушал, муки жесточайших сомнений то и дело омрачали его лицо, и, казалось, профессиональная сдержанность вот-вот покинет жреца.

Таллури же то слушала, то нет, впадая в счастливую, почти блаженную рассеянность. Ей вдруг пришло на ум сегодняшнее утро, когда она буквально на несколько минут забежала в Университет – переодеться в это красное платье, подарок господина Нэчи. А еще – забрать вещи. Ей никого не хотелось видеть и ни с кем не хотелось разговаривать, но на аллее она все же наткнулась на Климия. Он увязался следом и всё говорил и говорил, о чем они и до этого уже десять раз переговорили: и о происшедшем в пещере Энгиуса, и о том, как тот спасся и теперь, пройдя ритуал «Ухода», стал наконец жрецом-затворником, о чем так долго мечтал; о ее собственном невероятном спасении и, вообще, об угрозе Атлантиде со стороны звероящеров. Таллури было не до того, она собирала в комнате свои немногочисленные вещи и «говорила» в это время с господином Нэчи:

«Мне взять все-все свои вещи?»

«Конечно, детка!»

– Таллури, я очень волновался из-за тебя!

– Лим, больше нет необходимости обсуждать это.

И одновременно:

«Торис, мне кого-нибудь предупредить, что я ухожу?»

– Я давно тебя не видел.

«Детка, ты имеешь право не сообщать о своем решении никому, но с друзьями стоит попрощаться».

– Сутки-двое, не больше, Климий. И – до свидания, я ухожу.

– Что значит – «до свидания»? Куда это «ухожу»?

«Мне объяснить ему?»

«Думаю, это будет правильно».

– Лим, я буду пока жить в доме господина Джатанга-Нэчи.

– В качестве кого, Таллури?!

«Он спрашивает, в качестве кого я буду жить у тебя, любимый? Мне все равно, но как ему лучше ответить?»

«Ответить правду: ты – моя невеста».

Она приняла это в сердце, как впитывает влагу цветок в пустыне, но «сказала» другое:

«Я сделаю ему больно, Торис. Мне жалко его».

«Жалость для мужчины унизительна. И он всё знал наперед. Я предупреждал его. Люблю тебя!»

«И я тебя, любимый!»

– В качестве невесты, Лим.

– Это… это безумие! Это невозможно!

– Лим, не говори ерунды! Не говори ничего! А объяснять я ничего не буду, прости.

«Я возвращаюсь, Торис». «Жду тебя, детка, милая».

Оставив расстроенного и растерянного Климия в своей (теперь бывшей) комнате, она убежала…

– …и это невозможно! – донеслись до нее слова жреца храма Судьбы, странно перекликающиеся и с последним возгласом Климия, и со словами дельфийской пифии.

– Мне это известно, – спокойно произнес ему в ответ господин Нэчи. – Но известно мне так же и то, что существует ритуал, известный в народе как «Ритуал двух сердец». Я слышал, что его действие так сильно, что невозможное меняется на возможное.

– Суеверие! Суеверие! – замахал жрец руками и даже отшатнулся. – Судьбу меняет лишь Бог Единый!

– Так помолись Ему, жрец! Во время ритуала и помолись, – господин Джатанга-Нэчи, проникновенно глядя жрецу прямо в глаза, вложил в его ладонь кожаный мешочек с золотом.

Лицо служителя занялось пунцом:

– Вы оказываете на меня давление! – мешочек незаметно исчез в складках его хламиды.

– М-м? Разве? – господин Нэчи задумчиво возвел глаза к бесконечно высокому куполу храма. – А пожалуй, вы правы, я оказываю давление. Простой ритуал – и вы сможете произвести полный ремонт подсобных помещений, а заодно – наполнить корзины продуктами для раздачи бедным, – и второй мешочек перекочевал вслед за первым.

– Ах, да что я упираюсь, – со вздохом пробормотал жрец себе под нос. – Меня же учили всем древним ритуалам и этому тоже. Пусть никто им не пользуется многие-многие годы, но он же продолжает существовать.

– И его никто не отменял, – тихо подсказал господин Нэчи.

– И его никто не отменял, – послушным эхом повторил жрец и вдруг хлопотливо воскликнул: – Но ведь гарантии все равно не будет!

– Не будет, – согласился его собеседник, – зато надежда укрепится. Что может быть сильнее надежды?

– О да, вы правы, – кивнул жрец и окончательно решился: – Стойте и ждите.

Ушел. Вернулась тишина. И опять залетали с места на место белые птицы.

– Торис, – шепотом окликнула Таллури.

– Что, малыш?

– Я не покажусь тебе излишне любопытной, если спрошу, что это за ритуал такой – для двух сердец?

– Последние два часа ты настораживающе нелюбопытна, – улыбнулся он. – Ты удивительно долго терпела. Так вот, по поводу ритуала. Он предназначен для тех двоих, кто в этой жизни лишен возможности стать супругами. Он связывает их жизни, чтобы любящие не потеряли друг друга в будущем воплощении, – он наклонился и нежно коснулся губами ее уха. – Старики говорят, что, видя такую любовь и верность, а кроме того – твердое намерение не расставаться, Судьба иногда и в этом воплощении меняет свой ход, и…