Осень матриарха(СИ)

- Шумная, - ответила Таригат. - Нарядная. Кормили сытно. Тебе хотелось узнать что-нибудь иное?

- Что? - он повернулся, устремив взгляд поверх её головы.

- Ну, например, было ли заметно, что суженые неровно друг к другу дышат.

- А, любовь! - отозвался Идрис с лёгким презрением. - Разве сходятся ради этого? Цель брака - удачное потомство. Нерасчётливая страсть - плохая путеводная нить. Ты думаешь, если каждый мужчина ухватил себе женщину по нраву, а женщина ухватилась за мужчину, то они сразу начнут чеканить золотые червонцы?

- Провозвестники Хесу говорят, что лишь детьми оправдывается союз двух полов. Всё равно, какими.

Он рассмеялся:

- До чего верно! Только ты, по-моему, не видишь изнанки этой истины, а ведь у любой площадки или плоскости сторон по крайней мере две. Может статься, другие союзы, не столь разновидные, в оправдании вовсе не нуждаются?

И после паузы:

- Сходиться ради получения потомства, причём надолго - самый ущербный вид соития. Чем люди тогда не скоты? Причём достойные лишь того, чтобы ими кормились более сильные хищники.

- Те же провидцы считают, что малая семья защитит дитя надёжнее всего на свете. Поместит в свою раковину и плотно закроет створки.

- Таригат, откуда же она возьмёт силы и умение, чтобы не дать дитяти задохнуться? Может быть, оно верно для Дар-уль-Харб, земли войны и нечестия, но в неподдельной Дар-уль-Ислам наши младшие дышат свежим ветром перемен.

- Что такое неподдельная Земля Послушания, мой Барс?

- Та, где Всевышний ощущается как непреложная константа бытия. Там тень Его встаёт между солнцем и иссохшей плотью земли, и навстречу ей поднимается людская благодарность. А если нет обоюдного чувства, лишь безрассудная вера - тогда на свет появляются фанатики. Они расчисляют, что верно, а что нет, но обречены ошибаться. И нет им ниоткуда помощи.

Из-под цветистых филиппик тоже просвечивала изнанка, простая и грубая. Особенно в унылой интонации последней фразы. Поэтому Таригат и спросила - по первому впечатлению, нелогично:

- Барс, может быть, мне всё-таки попросить у тебя развода?

Он обернулся. На лице буквально зазмеилась улыбка - безнадёжный штамп, но точнее не выразишься. Что же, любая штампованная фраза когда-то гуляла в девицах.

- Тогда я не смогу тебя оберегать и защищать на суде.

- Ты хочешь такого, не хочешь или всего-навсего констатируешь факт? Собственно, со своей защитой я привыкла справляться сама.

И снова некий оттенок злорадства на губах и вокруг глаз. К тому времени Таригат подрастеряла юную прелесть; возможно, оттого и былое уважение Идриса слегка износилось?

- Не тебе знать и решать что-либо по этому поводу, - ответил он одной из любимых здешних двусмысленностей.

"Отлично, - сказала она себе тогда. - Видимо, ожидается подобие фемы, и с нею в мою жизнь войдёт новое. Что несказанно радует".

Следовало бы пояснить для запланированных слушателей, прикидывает Та-Циан. Тайное судилище классической вестфальской фемы происходило ночью и состояло в том, что обвиняемого брали преимущественно во сне, связывали, выносили приговор без его присутствия и если он оказывался виновен - вешали на ближнем дереве, вырезая под ним пять таинственных литер: SSSGG. Stock, Stein, Strick, Gras, Grein. Палка, камень, веревка, трава, страдание.

Был ещё вариант - посланник проникал в наиболее потайное место дома и оставлял там повестку в суд: обвиняемому оставалось либо явиться по указанному адресу, либо бежать со всех ног, причём успевал он, как правило, совсем недалеко. Фема, то же фемгерихт, была вездесуща и старалась поддерживать репутацию.

В фемгерихте были степени - целых три. Члены первой назывались штулхеррен - главные судьи, второй - скабины, то есть заседатели, третьей - франботен, или послы. Его члены при вступлении в ряды говорили уйму пышных слов:

"Клянусь в вечной преданности тайному суду; клянусь защищать его от самого себя, от воды, солнца, луны и звезд, древесных листьев, всех живых существ, поддерживать его приговоры и способствовать приведению их в исполнение. Обещаю сверх того, что ни мучения, ни деньги, ни родители, ничто, созданное Богом, не сделает меня клятвопреступником. А если меня обвинят в предательстве, я согласен повиснуть на семь футов выше всех прочих злодеев"..

"Клянусь святыми узами, что с этого момента буду помогать, оберегать и хранить тайны святой фемы от жены и детей своих, от отца и матери, от сестры и брата, от огня и ветра, от всего, на что падает солнечный свет и проливается небесная влага, от всего между небом и землёй, а особенно от людей, знающих закон..."

Последний речевой оборот недурён, говорит себе Та-Циан. Профессионалы зачастую только портят дело.